Следствие ведет майор Сейтимбетов

Через минуту следователь уже был внутри особняка. Здесь его встретил лейтенант Гордеев и провел его на второй этаж в спальную комнату, где на кровати лежала погибшая хозяйка особняка. Рядом с кроватью работала эксперт-криминалист, обрабатывая дактилоскопическим порошком предметы, стоящие на тумбочке возле кровати. Лейтенант вкратце доложил своему шефу то, что удалось установить к этому времени.

— Ут­ром, око­ло 9 ча­сов, муж во­шел в спаль­ню сво­ей же­ны и уви­дел, что она не ды­шит. Он выз­вал ско­рую, та кон­ста­тиро­вала смерть жен­щи­ны пред­по­ложи­тель­но от при­ема боль­шой до­зы снот­ворно­го. Ря­дом с кро­ватью на тум­бочке сто­ял по­лупус­той фла­кон от силь­но­го снот­ворно­го. Ни­каких пов­режде­ний на те­ле по­гиб­шей не об­на­руже­но, что под­твержда­ет вер­сии о са­мо­убий­стве или слу­чай­ной пе­редо­зиров­ке снот­ворным. Прав­да есть од­но об­сто­ятель­ство, ука­зыва­ющее на то, что это все-та­ки са­мо­убий­ство.

— Какое? — спросил майор.

— На письменном столе я обнаружил вот это недописанное письмо, — Гордеев протянул майору лист бумаги. — Почерк погибшей. Я сравнил его с другими записями, которые остались в доме.

Следователь внимательно читал то, что было написано неровным женским почерком: «Это дальше продолжаться не может. Я устала от всех твоих измен, постоянного обмана, лжи. Так жить я больше не хочу. Я ухожу и ухожу навсегда. Прощай…».

— Отпечатки пальцев проверили? — спросил Сейтимбетов.

— Да, — к ним подошла Маша, держа в руках флакон от лекарства. — Сережа первым делом попросил меня проверить отпечатки на записке, стакане с водой, флаконе от снотворного и на его упаковке, а также на бутылке коньяка и стакане с остатками коньяка на письменном столе. Везде на них только отпечатки пальцев погибшей и больше никого.

— В спиртном, воде, во флаконе нет ядов? — спросил следователь эксперта.

— Ну это, товарищ майор, я могу определить только в лаборатории, — ответила Маша.

— Да нет здесь отравления ядами, — на пороге спальни нарисовался судебный медик Патрикеев. — Я внимательно осмотрел погибшую — налицо все признаки передозировки снотворным, усугубленной принятием большой дозы алкоголя. Точно, конечно, можно будет сказать после вскрытия. Но я убежден в этом на 99 процентов.

— Когда наступила смерть? — спросил майор.

— Ночью, между часом и двумя.

— А где муж погибшей? — спросил Сейтимбетов у Гордеева.

— Он у себя в кабинете. Я попросил его подробно описать все, что произошло. Сейчас позову.

Через пару минут перед следователем стоял хозяин особняка. Сейтимбетов попросил его рассказать о том, что было вечером.

— Да обычная история, — начал тот. — Я приехал домой поздно. Жена устроила очередную истерику, сцену ревности, вдобавок ко всему она была сильно выпившая. Она долго кричала, рыдала, угрожала уйти от меня. Потом ушла к себе в спальню, сильно хлопнув дверью. Утром я хотел зайти к ней извиниться, попробовать поговорить спокойно, но, увы… Было уже поздно!

— Вы ничего не трогали в спальне у жены? — спросил майор.

— Я думал, что она спит. Потряс ее за плечо и понял, что она не дышит. Сразу выбежал из комнаты и позвонил в скорую.

— Я случайно увидел, что вы разговаривали с дядей моей жены, — продолжил хозяин дома. — Представляю, что он вам про меня наговорил. Он меня сильно невзлюбил с первых минут нашего знакомства. Человек старых взглядов. Считает, что не бывает честных бизнесменов и что я женился на Насте только из-за денег. Поверьте, это все неправда. Я очень любил свою жену!

— Скажите, она принимала раньше снотворное? — прервал его следователь.

— Честно говоря, не знаю. Мы в последнее время спали в разных спальнях. Раньше я не замечал, чтобы она принимала снотворное.

— Ну что же, все ясно, — сказал майор. — Лейтенант оденьте наручники на гражданина Юнусова. Георгий Иванович, все-таки был прав…

Почему следователь пришел к такому выводу?

26. Перстень шаха

В этот летний день работать не хотелось… Дневная жара, сытый обед и тишина в кабинете, ввиду отсутствия лейтенанта Гордеева, оказали «пагубное» влияние на следователя Сейтимбетова, который поклевывал носом. В это время кабинетную тишину разорвал телефонный звонок. Майор нехотя открыл глаза, освобождаясь от сладких оков послеполуденной дрёмы, и медленно потянулся к телефону.

— Майор Сейтимбетов слушает, — произнес он в трубку.

— Здравствуйте, — прозвучал взволнованный женский голос, — это Елизавета Акчурова, секретарь профессора Исаева. Помните меня?

— Конечно, — прервал ее майор, — как же можно не помнить вас и кофе по-ирански, которым вы постоянно угощали нас с профессором. Как, кстати, он?

— Виктор Исаевич умер около часа назад от сердечного приступа, — разрыдалась женщина. Успокоившись, она продолжила:

— Я поэтому и звоню, так как просто не к кому обратиться за помощью. Две недели назад профессор подарил мне перстень с изумрудом, а теперь его сын предъявляет обвинение в том, что я похитила перстень, вернее, совершила акт мародерства — сняла его с руки покойного и присвоила…