Следствие ведут патологоанатомы (СИ)

- Да ладно тебе, - неожиданно пошел на попятную москвич. - Всё я понимаю. И к слову, для общего образования, мне в этом плане ещё хуже, чем тебе приходится. Именно из-за того, что он мой отец.

- Я…

- Ты лучше вот о чём подумай, - снова не дал он Тарасу вставить и слова. - В отличие от капиталистической заграницы, в наших пенатах за счет государства именно хоронят. Соображаешь, к чему я клоню?

- Кто-то оплатил именно кремацию… - кивнул, соглашаясь, следователь. - Значит, кому-то это было выгодно. Я, собственно, именно из-за этого и утвердился в мысли, что это и есть Гладковский.

- А! - захохотал блондин, щелкнув в его сторону пальцами. - Значит, все же не задницей думаешь, а головой!

- Далась тебе моя задница! - скрипнул зубами все еще злой Тарас и дернул вверх крышку на бутылке Туборга, о которой как-то и забыл раньше.

Видимо, дернул он слишком резко, потому что умудрился при этом взболтнуть бутылку и та немедленно отомстила. Белая шапка пены заинтересованно выглянула из тонкого горлышка и, помедлив секунду, ринулась вниз по зеленому запотевшему стеклу.

- Ах ты ж... - прошептал Тарас и, ни секунды не раздумывая, приподнялся над столом и, склонившись к бутылке, с шумом втянул в себя шипящую беглянку.

И в тот же самый момент ехидный хохот Лексуса сменился надсадным кашлем. Облизав губы, Ефимов повернулся к москвичу и наткнулся на ошарашенные помутневшие глаза.

- Ты подавился, что ли? – протянул он руку, чтобы похлопать того по спине, но Демьянов резко отшатнулся и выставил вперед правую ладонь, словно защищаясь.

- Всё в порядке. Я в порядке, – пробормотал он, не сводя глаз с Тараса. – Я просто вспомнил… Мне тут это… Идти мне надо, да… - он вскочил из-за стола и чуть ли не бегом направился в прихожую, продолжая бормотать уже оттуда. - Я поехал.

- Да подожди ты! – вышел вслед за ним удивленный таким спешным побегом следователь. - Я отвезу.

- Не надо! Я… У меня… Меня там друг заждался! – выдал, наконец, что-то связное Лексус. Он выглядел таким растерянным, таким непохожим на обычного себя – ехидного и нахального, что Тарас, в который раз не сдержавшись, все же уточнил:

- Парень?

- А?

- Я говорю, тебя ждет твой парень?

- А, нет… Нет. Мы просто учились вместе. Спасибо за ужин, – добавил он в уже закрывающуюся дверь.

Тарас ошарашено прислонился к двери с другой стороны и сполз на пол. Это что сейчас было? Задавая свой, без сомнения провокационный вопрос, он был готов к любому развитию событий. Лексус мог признать, тем или иным способом, его правоту – может, просто сказав "да", может, густо покраснев, может, смутившись и начав путано отбрехиваться. А мог и с размаху дать в морду. Тарас заранее сгруппировался, интуитивно ожидая именно такого варианта. Но никак не был готов к такому спокойному, пусть и немного растерянному, ни признанию, ни отрицанию, вообще непонятно чему. Это неожиданно взбесило.

Сидя на пороге собственной квартиры в полумраке прихожей, Ефимов вдруг осознал одну простую вещь – ему не просто любопытно. Этот невозможный, нахальный, ехидный, самоуверенный парень ему нравится. В самом деле, нравится!

- Ну, я как всегда в своем репертуаре! – стукнул он кулаком по стене. - Ничего ближе, чем Москва, найти, конечно же, не мог! Господи, он хотя бы гей, вообще?

Если бы всю эту картину наблюдала Настя, его подруга детства и по совместительству сотрудница, она бы сказала, что Тарас замечательный следователь. Умный, дотошный, въедливый, с поразительно развитой интуицией и умением подмечать малейшие детали. Но, когда дело касалось его лично, умудрялся не видеть элементарных вещей.

Блондинка-неформалка

Все еще продолжая сидеть на полу, Тарас выудил из кармана мобильный и по памяти набрал давно заученный назубок номер. Откинув голову назад и прикрыв глаза, он вслушивался в резкие и противные гудки. Ту… Ту… Ту… Их прозвучало ровно десять, на один меньше, чем нужно, чтобы перейти на автоответчик, когда в трубке раздался злой и сонный голос:

- Ты сдох?

- Нет, - улыбнулся парень. Он уже давно привык к такой манере разговора.

- Твоя квартира сгорела?

- Нет.

- Ты собираешься сдохнуть?

- Не дождешься!

- То есть, ты звонишь мне в одиннадцатом часу ночи просто поболтать?

- Нет.

- Нет?

- Нет. Я звоню по работе. Помнишь дело Гладковского?

- ТВОЮ МАТЬ! Тарас! Заведи себе уже личную жизнь и оставь меня в покое!

- Настенька, моя личная жизнь только что сделала мне ручкой и свалила, врубив первую космическую, предварительно сожрав полпачки пельменей и выпив мое пиво! Так что, родная, я сейчас, как установка ПВО.

- Это как? – осторожно уточнила подруга.

- Если я не летаю, никто не летает!

- Думается, тебе бы не полетать надо, а… Стоп! – ее сонливость, как рукой сняло. - Ёфик, у тебя завелась девушка? Подробности в студию!

- Да какой завелась? – поморщился Тарас. - Я же говорю, сбежала! И я не про это хочу поговорить…

- А я про это! – отрезала Настя. - Колись, давай! Блондинка? Брюнетка? Рыжая?

- Блондинка. Настюх, помнишь законопроект о налогах, который Гладковский перед смертью пропихнул?

- Помню. А где Вы познакомились?

- В морге. А скажи…