Следствие

— Этот зал находится на первом этаже, — продолжал Грегори после секунды неловкого молчания. — Вечером окно было заперто, как и остальные. Так показывает служитель, причём он категорически утверждает, что окна были закрыты все до единого. Он лично проверял их, потому что ожидался мороз и он боялся, как бы не замёрзли батареи. В анатомичках и так не очень топят. Профессор Харви, заведующий кафедрой, о служителе отзывался наилучшим образом. По его словам, это человек чрезвычайно аккуратный. Ему можно доверять безоговорочно.

— Где в прозекторской можно спрятаться? — спросил главный инспектор и взглянул на присутствующих так, словно внезапно вспомнил о них.

— Ну… это абсолютно исключено. Пришлось бы прибегнуть к помощи служителя. Кроме столов, на которых препарируют трупы, там нет никакой мебели, нет ни тёмных углов, ни закоулков… Да, есть стенные шкафы для одежды и инструментов, но ни в одном из них не смог бы уместиться даже ребёнок.

— Это надо понимать буквально?

— Простите?

— Даже и ребёнок бы не уместился? — спокойно уточнил инспектор.

— Ну… — лейтенант наморщил лоб, — ребёнок, пожалуй, влез бы, но не старше семи-восьми лет.

— Шкафчики вы измеряли?

— Да! — мгновенно ответил Грегори. — Я их все до одного промерил, потому что надеялся, вдруг какой-нибудь окажется больше. Но все они одинаковые. Там есть ещё туалеты, раздевалки, аудитории, в подвале — холодильник и склад препаратов, а на втором этаже — комнаты ассистентов и кабинет профессора. Вечером служитель обходит все помещения, даже по нескольку раз. Как сообщил профессор, он очень старателен. Так что спрятаться там никто не смог бы.

— Ну а если ребёнок?.. — полувопросительно произнёс инспектор. Он снял очки — видимо, чтобы отдохнули глаза.

Грегори энергично затряс головой:

— Нет, это невозможно. Ребёнок не смог бы открыть окно. Там большущие, высоченные окна с двумя задвижками — вверху и внизу, которые открываются с помощью рычага. Система примерно такая же, как здесь, — Грегори указал на окно, от которого тянуло холодом. — Рычаги ходят очень тяжело, служитель мне даже жаловался. Да я и сам убедился в этом.

— Он обратил ваше внимание на то, как тяжело ходят рычаги? — спросил Соренсен с загадочной улыбкой, которая всегда вызывала у Грегори раздражение.

Грегори не стал бы отвечать на этот вопрос, но главный инспектор выжидающе смотрел на него, и потому он неохотно пояснил:

— Служитель сказал мне об этом, увидев, как я открываю и закрываю окна. Он не только педант, но и порядочный зануда. В общем, тоскливый тип, — уточнил Грегори, словно бы без всякого умысла глядя на Соренсена. В этот момент он был страшно доволен собой. — Это вполне естественно в его возрасте, — доверительно добавил он, — шестой десяток, скле… — И тут же, смешавшись, умолк. Инспектор вряд ли был моложе. Грегори отчаянно пытался что-то придумать, как-нибудь сгладить неловкость, но в голову ничего не приходило. Присутствующие сидели с каменными лицами. Главный инспектор надел очки.

— Вы кончили?

— Да. — Грегори колебался. — В общем, да. Вот ещё относительно этих трёх случаев. При расследовании последнего я обратил особое внимание на сопутствующие обстоятельства, я имею в виду главным образом движение той ночью в районе прозекторской. Констебли, дежурившие поблизости, ничего подозрительного не заметили. Кроме того, приняв это дело, я детально ознакомился с предыдущими случаями как по материалам, которые были в моём распоряжении, так и непосредственно, то есть побывал на местах происшествий. И не нашёл никаких следов, никакой зацепки. И труп женщины, и труп этого рабочего исчезли при сходных обстоятельствах. Родственники приходят утром в морг, а гроб пустой.

— Хорошо, — кивнул главный инспектор, — благодарю вас. Мистер Фаркар, может быть, вы продолжите…

— О следующих, не так ли?

«Ему бы надо служить во флоте. Сколько я его знаю, он всегда держится так, точно присутствует при утреннем подъёме флага», — подумал Грегори, и ему захотелось вздохнуть.

— Через семь дней, девятнадцатого февраля, в Льюисе исчез труп молодого докера, попавшего в автомобильную катастрофу. У него случилось внутреннее кровоизлияние вследствие разрыва печени, его оперировали — успешно, как утверждают врачи, но… он не перенёс операции. Труп исчез ранним утром. Мы можем достаточно точно установить время, поскольку в третьем часу ночи скончался некто Бертон, сестра которого (он жил с сестрой) боялась оставаться в доме с покойником и потому разбудила владельца похоронного бюро. Тело Бертона привезли в морг около трёх. Двое служащих бюро положили его рядом с этим докером…

— Вы, кажется, хотите ещё что-то добавить? — поинтересовался главный инспектор.

Фаркар в раздумье прикусил ус.

— Нет, — произнёс он наконец.

Над зданием раздался протяжный, мерно нарастающий рёв авиационных моторов. Невидимый самолёт летел на юг. Стёкла отозвались тихим звоном.

— Я хотел сказать… — решился Фаркар, — укладывая принесённое тело, один из служащих передвинул труп этого докера, он ему мешал. Так вот… он утверждает, будто труп был не холодный.