Следуя за мечтой

— Да ладно тебе, с муравьями и каморами не так уж и ужасно, — покашляв от неожиданности и выдавив улыбку, говорю я.

Не хочу, чтобы он нянчился со мной.

— Как знаешь, — ответил он и, поднявшись с травы, скрылся в темноте.

Я же достала телефон и принялась листать ленту в социальных сетях. В сети никого не было. Хотя чему тут удивляться, на часах было три часа. Ещё час и я смогу полюбоваться рассветом. Застать рассвет не так просто, как из окна понаблюдать за закатом.

— Ла-а-адно, Миша был прав, ты упрямая, — вернувшись, недовольно сказал Адам.

— Тебе совсем не обязательно приглашать меня к себе. Все хорошо. Завтра схожу на пары, закрою сессию и перекантуюсь у Поли. Не переживай. Можешь езжать.

— Савина, лучше встань и иди, сядь в машину. Если Раймис узнает, он мне башку открутит, — взяв мой рюкзак, сказал Адам, от чего я вздрогнула.

— Если ты не скажешь, он и не узнает. Я ему больше неинтересна, — встав и догнав Лукьянова, я принимаюсь забирать у него свой рюкзак, но в следующий миг меня резко отрывают от пола и вешают на плечо. — Адам, ты охринел?! Немедленно поставь меня на место.

— Нет уж, он сильнее, поэтому лучше я обойдусь пару царапинами от тебя, чем шрамами от него, — усмехнувшись и закинув меня поудобнее, он направляется к видневшейся в темноте красной машине. — Из-за этого козла сейчас я нахожусь межу двух огней…

— Какого козла? — встрепенулась я. Наконец-то появилось зацепка.

— Никакого, забудь.

Что-то здесь не чисто…. О ком он говорит? Почему Адам так беспокоится обо мне? А ещё больше вызывает интерес к тому, почему обо мне может беспокоиться Миша, раз сам послал меня. О какой моей безопасности один раз обронил Костя? Что произошло после боя… или до него?

Глава 21. Михаил Раймис

Один довольно резкий поворот, который служит прямым отражением моих неспокойных мыслей и из-за которого я чуть ли не вылетаю в кювет, заставляет меня вспыхнуть как спичка в одно мгновение, а злость, гнев, ненависть к Славе и вдобавок ещё и к самому себе, а также вспыльчивость и раздражение, накопившиеся во мне за целую неделю, находят, наконец, выход в виде этой дикой и опасной во всех смыслах поездке.

Ночная дорога в сочетании с сильным ливнем — та ещё взрывная смесь, но сейчас только это и способно разгрузить мои некоторые небеспричинные загоны и позволить мыслям в голове течь более спокойно и невозмутимо, что ли.

Целая неделя. Семь дней, показавшиеся мне огромной вечностью.

Возросшее негодование, неприятие реальности как данное и постоянное желание что-то сделать, восстановить справедливость, изменить, написать или позвонить Ульяне и сказать, какой я подлый дурак и последний трус в одном флаконе, но… в тот момент, когда я уже почти решаюсь это сделать, меня что-то останавливает и я стопорюсь, потому что ещё осталось три недели.

Гребанных! Три! Недели! И всему этому придёт конец…

И не сойти с ума мне не даёт только осознание, что потом всё обязательно наладится и что всё будет хорошо, что я объясню всё Ульяне, непременно попрошу у неё прощения, так как мой поступок — не совсем хороший и вообще, я даже и прощения после такого не заслуживаю…

Однако, объяснить я ей тоже ничего не могу и не мог на тот момент. Не потому, что это какая-то тайна, вовсе нет. Зная Ульяну, девушка непременно бы, даже не задумываясь, бросилась мне помогать, а это — в первую очередь, очень опасно для неё самой. И причина всего произошедшего беззаботно носит имя Славы Хмельнова, который и в ус себе не дует, распивая с самой тётушкой Удачей разносортные вина. Козёл!

Злость вперемешку с адреналином вновь хлынули новой волной в голову, разнося по венам за собой отсутсвие страха и тягу к приключениям. Мне хотелось забыться, отпустить все тревоги и, стать, наконец, самим собой… В последнее время я кто угодно, но только не Михаил Раймис…

И скорость на электронном табло спидометра начала расти, и с каждым проеденным метром на душе становилось хоть чуточку легче, а опасные виражи, дрифт, шлифовка и скольжения на поворотах по мокрому асфальту хорошенько прочищали мозги, отзываясь на душе приятным умиротворением, которое в последнее время мне и не снилось даже, не говоря уже о реальности.

Мимолётным движением переключаю скорости, зажимаю педаль тормоза и выкручиваю руль, в следствие чего меня хорошенько так заносит и буквально разворачивает на все триста шестьдесят градусов. Визг шин до сих пор стоит в ушах, а чёрные полосы на дороге, омываемые сейчас сильным дождём и испускающие пар, служат только что произошедшему прямым доказательством.

Виски сжимаются от напряжения, в ушах громким стуком отдаётся лихо забившееся сердце, а руки крепко сжимают руль остановившейся машины.

Поглаживая кожаную и немного шероховатую поверхность, я вспоминаю всё.

Все те моменты, которые случились со мной и Ульяной… И все те события, которые намертво врезались прямиком в сердце, заставив забыть всё, что было «до» и оставив только «после».

Как я её чистым упрямством заставил почти в такой же дождливый вечер впервые сесть в машину… Как мы катались по городу…