Следующая остановка – Лондон. Реальные истории из жизни русских эмигрантов последней волны

Таксисты наперебой предлагают свои услуги, но по-английски, как назло, не говорят. По-русски тоже. А немецкого я не знаю. Мой словарный запас – это «хенде хох», «Гитлер капут» и с десяток вежливых оборотов не длиннее «гутен морген». Один таксист оказался наиболее настойчив, обратился ко мне по-английски и сообщил, что он – моя единственная надежда, потому что только он говорит по-английски. И даже готов сделать мне скидку в связи с затрудненными обстоятельствами. Но это мне жизнь не облегчает, потому что адреса, по которому он мог бы отвезти меня со скидкой, у меня все равно нет. Сказала ему: «Вииз Рэйл стэйшн» и положила банкноту в двадцать евро.

На мое счастье паренек в пристанционном Интернете говорил по-английски. Я оплатила часовой сеанс и накрапала друзьям коротенькое письмецо. Мол, я в Германии, но не могу с ними связаться. Еду в Гладбах, а они пусть звонят мне на такой-то мобильный телефон.

Станция Вииза представляла собой два параллельных железнодорожных пути, две будочки, чтобы скрыться от дождя, и два автомата для продажи билетов. С надписями на немецком языке. Купить билет не могу. Без билета ехать нельзя – Германия все-таки, тут с этим строго. Поезд через десять минут. Изучила со всех сторон автомат. Не врубилась. Экспериментировать – жалко денег. На мое счастье, подошли две местные тетушки. По-английски они, конечно, не говорили совсем. Поэтому я им на чистом немецком сказала: «Иншульдиген зи битте. Нихт ферштейн ин зис машин. Майн интерес ист тикет». Они, как ни странно, поняли, закивали. Спросили, куда еду. Я это уже по жестам поняла. «Станцион ист Арунд». Они забрали деньги и купили мне билет. «Данкешон. Дас ист фантастиш». Они – ничего, мол, со всеми бывает.

Совершила пересадку в Арунде, перерыв между поездами всего пять минут, поэтому второго билета я уже не стала покупать. Ну, думаю, пойдет контролер – куплю билет. А если не захочет продать, пусть попробует рассказать мне про систему штрафов на своем грамотном немецком.

Вышла в Гладбахе. Куда дальше идти – не знаю. Вариантов, как дальше действовать, тоже никаких. Пошататься два-три часа по центру, перекусить где-нибудь, а потом проверить Интернет – не ответили ли. И вообще, с того момента, как они письмо прочитали, уже они должны реагировать. Мобильный я им дала, стало быть, мое дело ходить и прислушиваться, не запиликает ли.

Но потом решила проверить еще один вариант. Смотрю Гладбах мой – город немаленький, центральная станция на десяток путей, а то и больше, значит, должно быть какое-то справочное бюро. По-немецки я по-прежнему не говорю, по-английски тоже не знаю, как его обозвать, поэтому к прохожим приставать не стала. Побродила вокруг, смотрю на ларьке Information написано – ну, думаю, мне сюда. Захожу в ларек, сидят три мужика за стойкой. Лето, жара, они, бедные, уже галстуки сняли, рубашки на две пуговки расстегнули, по креслам растеклись, и делать им ну до того нечего, что они при моем появлении так оживились, как будто с самого утра только меня и ждали.

– По-английски говорите? – спрашиваю с порога.

– Пытаемся, – отвечают они.

– Это ничего, я тоже пытаюсь. – Ну и рассказываю, что, мол, первый раз в стране, языка не знаю, друзья меня не встретили, но все равно меня ждут. Адреса ихнего у меня нет, знаю только, что живут они в этом городе, и ведь наверняка можно найти по телефонной книге их адрес. И так бойко и весело рассказала о своих приключениях, что мне мой английский показался почти родным. А когда увидела, что они все поняли, так даже прониклась уважением к великому и могучему английскому языку. Вот стою в каком-то далеком Гладбахе и разговариваю с немцами на английском языке.

Стали мне искать моих друзей, все трое подключились – то ли дел никаких нет, то ли история моя им особо жалостливой показалась. Трабштейнов, говорят, много, но Владимира нет. Смотрите Анну, жену его, или, может, детей – Татьяну, Игоря проверьте. Нет таких. И тут меня осенило. А Вольдемар есть? Вольдемар есть! А какая связь? Да вот, немецкий вариант русского имени. А, так вы из России? А у нас русский сотрудник есть, вышел перекусить десять минут назад. Тьфу. Не мог на десять минут позже пойти! Но результат получен. Звонят по телефону Вольдемару Трабштейну и сообщают, что некая русская девушка с такой не русской фамилией Отто ожидает его на центральной станции Гладбаха. Передали мне трубку.

– Мы тебя два часа в Дюссельдорфском аэропорту ждали! Думали, что не прилетела! Угораздило же тебя! Ты где стоишь? – кричит в трубку Владимир Петрович. – Вернись на станцию, зайди в газетный магазин и никуда оттуда не высовывайся. Я через двадцать минут буду. Я раскланялась с мужичками, исчерпала весь свой словарный запас со словами признательности и отправилась в газетный магазинчик.

А дальше я весь вечер рассказывала всем русским в доме, как я проехала пол-Германии, не зная и двадцати слов по-немецки и опираясь только на свой паскудный английский. Все друзья в Германии уже по пятнадцать лет, поэтому они в шоке от такой русской безалаберности.