Следующая остановка – смерть

Обычно – ему приходилось преодолевать пешком несколько километров – это если не находилось машины, которая бы подвезла его до города – но тут пункт хавалы был совсем рядом. Его держал человек по имени Гариб, что в переводе значило – чужой, странный. Он появился здесь уже взрослым человеком, с деньгами, откупил прогорающую чайхану и сделал из нее преуспевающее по местным меркам заведение. Отличался он тем, что у него не было одного глаза и весь он – зарос бородой чуть ли не по самые брови. Помимо еды, он предоставлял при необходимости услуги переводчика – так как знал несколько диалектов арабского, фарси и армянский, а так же менял деньги и открыл у себя пункт хавалы. Он не нарушал ничем местных обычаев и традиций, платил закят – и вскоре стал одним из своих. Когда то – на рынке было не один, а три агента хавалы – но теперь был только один. Второй умер, чем-то отравившись из еды, третьего ограбили и убили в горах бандиты…

Так что Али некуда было больше идти, кроме как в чайхану к чайханщику Гарибу.

Чайхана была закрыта, но не заперта, чайханщик Гариб сидел в углу и подсчитывал выручку. Заслышав входящего – он быстро накрыл деньги, разложенные на столе покрывалом, схватил и направил на дверь пистолет Стар[61] с необычным, длинным и изогнутым как рог горного барана магазином. Но увидев вошедшего – опустил пистолет, ни слова не говоря, мотнул головой – проходи, мол, дорогу знаешь…

Али прошел за что-то, наподобие прилавка, откинул покрывало – и тут же ему в голову из темноты уперся ствол. Проворные руки обыскали его, забрали оба пистолета.

– Иди вперед, ахи[62]…

Найдя проход в заставленной ящиками темной комнате – он подошел к стене. В углу – валялась мешковина. За ней – была дверь.

Он открыл дверь, шагнул внутрь – и молодой человек, с клочковатой бородой и дикими, шальными глазами – закрыл ее. Горела керосинка, высвечивая суровые, бородатые лица. У того молодого человека, по виду – конченного фанатика – в руках был богемский десантный автоматический штурмгевер германского заказа со складным прикладом и брезентовый подсумок армейского образца с четырьмя снаряженными магазинами к нему. Такое оружие стоило здесь как несколько взрослых коров – а по виду этого отморозка у него и шелудивого барана никогда не было. Но вот автомат – у него был.

– Аллаху Акбар… – сказал Али

– Мухаммед Расуль Аллах – ответил еще один человек, на вид лет двадцати восьми – тридцати, хорошо одетый, широкий в кости, бородатый, с чистым, не обезображенным оспой лицом и таким же автоматом на ремне – Мухаммед посланник Аллаха

– Оживляет масджиды Аллаху тот, кто совершает салат, дает закят и не боится никого, кроме Аллаха…

– Может быть, он окажется идущим верно – закончил фразу бородач

Послышался шум, затем открылся люк в крыше, и в него – ловко соскользнула… это была девушка. Такие же безумные, фанатичные глаза, бывающие у тех, кто накурился кейфа или кому все равно, жить или умирать. На ней была странная комбинация одежды из женского никаба поверху и полувоенного мужского костюма под ним. В руках – богемский пистолет пулемет с толстым и длинным глушителем, обтянутым сеткой-рабицей, чтобы можно было схватиться за него при стрельбе. В ответ на вопросительный взгляд бородача – она отрицательно качнула головой.

Нет. Никого.

Бородач чуть расслабился.

– Мы тебя не ждали, брат. Зачем ты пришел?

– Узурпатор в городском дворце. Я решил зайти – пояснил Али

– Ты проявил неосторожность – снова нахмурился бородач – тебе не следовало приходить только из-за этого. Аллах свидетель, каждый из нас стремится к шахаде, но в Коране сказано, что мусульманин не должен кончать жизнь самоубийством. А неосторожность – это и есть самоубийство…

– Я принес новости из дворца. И немного денег на святое дело.

– Деньги это хорошо – сказал бородач – сказано, что что-бы кто не пожертвовал на святое дело, в день Суда ему будет возвращено в семьдесят раз больше. Но ты знаешь, что мы гораздо больше нуждаемся в верных людях во дворце, чем в деньгах. А ты – излишне рискуешь и даешь повод заподозрить себя…

– Клянусь Аллахом, это не повторится…

Бородач кивнул

– Ты все понял, брат…

* * *

Это и были смертники. Отряды Идарат, или непримиримые. Они появились здесь совсем недавно, всего несколько лет назад – и в них входила, прежде всего, молодежь. Часто не самая бедная – хотя и бедняков хватало. И чем дальше катилось неспешное местное время – тем больше было этих идаратовцев.