Следующая остановка - жизнь

— Мне кажется, она — из прошлого века, как-то связана с людьми на портретах…

— Ну, не все же были такие, как она, и в прошлом веке!

— Неудобно заставлять её работать на нас.

— На нас лучше, чем на Митяя и Римму, правда ведь? Мы понимаем, они не понимают.

— Неудобно эксплуатировать Асю. Знаешь, она почему-то напоминает мне Давида Мироныча. И вообще нужно самим себя обслуживать.

— Конечно, Юленька, но ты ничего не видела в жизни. Да и я тоже. У нас альтернатива: или мы воскресенья с субботами убираемся в доме, готовим, или едем в Абрамцево.

— Конечно, я хочу в Абрамцево. Но и Ася тоже хочет в Абрамцево. Разница — в том, что она не умеет делать деньги, а ты умеешь.

— С таким настроением нельзя жить. У тебя есть деньги, и, пожалуйста, живи так, как тебе хочется. — Аркадий обнял её. — Мы же с тобой не считаем Асю прислугой.

Облетали листья, остро пахла вода свежестью и тленом, плыли по голубому небу пушистые мелкие облака.

— Давид Мироныч говорил — «состоится или не состоится жизнь». Как ты понимаешь это? — Она высвободилась из рук Аркадия. Аркадий удивлённо смотрит на неё. — Вот то, что мы с тобой работаем только для того, чтобы делать деньги, имеет к этому отношение? В этом смысл нашей с тобой жизни? Ты получаешь удовлетворение от своей жизни? — спешит она задать вопросы, над которыми часто думает в последнее время. — Как я поняла из твоих слов в день нашей встречи, тебе не нравится то, чем ты занимаешься, я хочу, чтобы нравилось. Я хочу, чтобы наша с тобой жизнь состоялась. Не по себе мне, — вздохнула Юля. — Не знаю, почему. Мне кажется, что-то не так… И внутри фирмы… мне кажется: что-то происходит или должно произойти. Помоги понять.

Аркадий не отвечал ей. Улыбка, весь день таившаяся в лице, исчезла.

— Прости, я огорчила тебя? Не слушай, всё глупости! Скажи же что-нибудь.

— Я должен подумать. Я должен хорошо подумать. Я должен что-то срочно изменить. Ты права.

— Нет, я не права. Состоялась же между нами жизнь, правда?

— Правда, Юленька. И то, что мы сюда приехали… это же очень важно. Как раз об этом ты и говоришь, да?

— Слава богу, ты улыбнулся. Прости меня. Я просто всё время слышу слова Давида Мироныча. И хочу понять… А тут Ася…

— Вот увидишь, я всё изменю, я найду такое дело… ты увидишь… — Он снова обнял её.

И долго они сидели обнявшись. Только вода и небо — расчерченное ветками деревьев.

Домой приехали в темноте. Запах чистоты и борща. Борщ — золотисто-красный.

— Смотри, гуляш! Какой аппетитный! Скатерть-самобранка. Захотели есть, пожалуйста, садитесь обедать. А ты возражала. Видишь, какой богатый у нас с тобой получился день! И чисто, и вкусно, и сколько нового узнали! — возбуждённо говорил Аркадий. — В следующее воскресенье поедем ещё куда-нибудь, хочешь?

Юля кивнула. Она чувствовала, что сильно взбаламутила Аркадия, и он всё время о чём-то напряжённо думает.

Борщ был совсем не такой, какой варила мама, но тоже вкусный.

Не успели съесть и по ложке, раздался звонок в дверь. Аркадий пошёл отворять.

— Ты чего явился? Что стряслось?

— Что, что… Римка разбушевалась. Небось, читал сказку о золотой рыбке? Захотела стать владычицей морскою. Чего смеёшься? Я не шучу. Мало ей одной прислуги и одного шофёра. Хочет, чтобы немедленно купил ей дачу с обслугой и яхту Следующим будет самолёт. Прорва. Всё мало. Раздулась, как клоп.

— Так, ты же сам хотел яхту и дачу! Это твои идеи. Из-за чего поругались?

— Она обозвала нашу прислугу, а та возьми собери вещи да уйди. Что тут стало! «Немедленно найди другую!» Сковородкой в меня запустила. Уселась за стол и говорит: «Не встану с места, пока не приведёшь новую».

— Чего ты к нам пришёл?

— Помоги найти.

— Иди к старой, повинись, попроси прощения. Где я тебе найду новую?

— Ты же говорил, к тебе сегодня должна прийти прислуга.

Услышав, как он назвал Асю, Юля вышла в коридор и резко сказала:

— Нет!

Митяй отдувался, как вскипевший чайник. Красный, щёки набухшие, изо рта — с каждым словом брызжет слюна. На щеке — синяк.

— Что значит «нет»?! Ты же сама всё делаешь! Зачем тебе прислуга? Ты девушка трудовая.

— Катись отсюда! — закричал Аркадий. — Всё не научишься вести себя по-человечески. Как ты разговариваешь с Юлей?

— Ну, прости, старик, виноват. — Митяй жадно оглядел Юлину фигуру. — Неотёсанный я. Но дело есть дело. Отдайте мне вашу бабу. — Юля вздрогнула и рванулась было к Митяю, Аркадий удержал её, обнял. Митяй ничего не заметил. — Ты ещё найдёшь себе, — продолжал самозабвенно говорить. — Тебе не к спеху. А я не могу домой вернуться. Ведь так и будет сидеть, я знаю её.

— Есть захочет… — зло сказала Юля. — Я хочу, чтобы ты ушёл!

— Ты-то чего в позу встала? Ещё и узнать её не успела, а уже вцепилась? — Снова он пробежал взглядом по её фигуре.

— Опять?! — гаркнул Аркадий. Осторожно снял руки с Юлиных плеч. — У нас прислуги нет, ясно? Уйди. Я своё слово сказал. И потом, мы есть хотим. Борщ остывает, а мы любим горячий, ясно? Мы, видишь ли, обедаем.

Митяй разозлился:

— Вместо того, чтобы мне предложить пожрать, гонишь. Я тоже, может быть, хочу отведать вашего борща. Что, жалко?