Следующая пандемия. Инсайдерский рассказ о борьбе с самой страшной угрозой человечеству

К счастью, после вскрытия того пациента сохранились парафиновые блоки с образцами. Их направили доктору Шерифу Заки, главному патологу Центров по контролю и профилактике заболеваний. Он рассмотрел образцы под микроскопом, проанализировал с помощью сыворотки со специфическими антителами – иммунным маркером, изучил результаты и пришел к выводу, что пациент действительно умер от хантавирусного легочного синдрома. Пятнадцать лет назад, еще при президенте Картере.

Мне удалось побеседовать с родителями того человека, его братом и сестрой, а также с его женой. Специально для этого они приехали в Престон. Их воспоминания были очень живые и свежие – в конце концов, речь шла о смерти близкого человека.

Да, была середина лета. Помню, была жара под сорок. У него появилась очень сильная усталость, начала болеть шея. Сначала его отвезли к хиропрактику. Он весь день спал. Не ел. Был холодный пот, его лихорадило.

Родные вспомнили, что доктор сначала диагностировал грипп и начал лечение, но лучше больному не стало. У него появился кашель. Он поехал в другую больницу, где ему сделали укол и ввели лекарственные свечи. Потом у него появились проблемы с дыханием.

Через четыре дня ноги стали мерзнуть, а кашель усилился. Дышать было по-прежнему тяжело – возможно, у него была пневмония. Когда он вернулся в больницу округа, его кожа уже была синевато-серой, он хватал ртом воздух. В больнице обнаружили, что легкие наполнены жидкостью. Вскоре он умер.

Выяснилось, что этот человек работал сварщиком в Логане в штате Юта и жил в сборном доме с подполом. Он охотился на лосей и оленей, а еще на мышей: в доме, под домом, вокруг дома. По словам родных, он тратил на это занятие много времени и не только стрелял по ним, но и топтал, а иногда даже подбирал и швырял о свой грузовик, чтобы разбить мышиный труп в лепешку.

Этот случай показал нам: если заболевание не выявлено, это еще не значит, что его не существует. Дело в том, что привлекает внимание, как правило, целый кластер случаев: это позволяет собрать достаточный объем диагностических свидетельств, связать их между собой и понять, что ты столкнулся с чем-то новым.

Не будь у нас теста на хантавирус из Кореи, потребовалось бы гораздо больше времени, чтобы понять масштаб вспышки 1993 года, которая охватила не только регион «четырех углов», но и вышла далеко за его пределы.

Нам помогло и стечение обстоятельств. Прежде всего, типичных случаев оказалось достаточно много, и это вызвало озабоченность, а современные методы диагностики позволили нам точно определить, с чем мы имеем дело. Как только болезнь была идентифицирована, стало совершенно очевидно, что она с большой вероятностью существует в Соединенных Штатах уже тысячи лет, ведь эти вирусы должны были пройти коэволюцию с разными видами грызунов. К тому же появились межвидовые инфекции. Можно предположить, что изначально хозяином вируса в Новом и Старом Свете были землеройки или кроты.

Зоологи говорят: «Образ того, что ты ищешь, влияет на восприятие». Например, птицы какого-то вида могут невероятно ловко замечать определенный вид жуков, которым они кормятся, а мы, люди, обычно этого жука не видим. Но если мы натренируемся искать его узор на листе конкретного вида растений, у нас начнет получаться гораздо лучше.

До вспышки в «четырех углах» такого образа для хантавирусного легочного синдрома в США не существовало. Врачи наблюдали отдельных больных с вроде бы случайными симптомами, но это не складывалось в общую картину. Не стоит удивляться, ведь у человека не так много способов болеть и умереть. Случаи происходили десятилетиями, но не было ни терминологии, ни научной базы. До тех пор, пока кто-то не смог представить себе явление, оно оставалось невидимым. Иногда, чтобы обнаружить факты, приходится сначала строить теорию, поскольку в противном случае факты будут казаться случайными сигналами, рассеянными в стогу иголками.

До вспышки в «четырех углах» мы даже не задумывались о том, что грызуны, переносящие хантавирусы, могут водиться по всему Новому Свету, а следовательно, мы никогда бы не заметили, что хантавирусы вполне могут передаваться от человека к человеку.

В 1996 году мы отправили нашего замечательного эпидемиолога Рэйчел Уэллс в Барилоче в Аргентине – как мне сказали, очаровательный городок в Патагонии и лыжный курорт, – чтобы провести там расследование возможного появления нового хантавируса. Оценив обстановку, она заключила: «Судя по собранным данным, вирус может передаваться от человека к человеку. Многие заболевшие тесно связаны друг с другом».

В ответ я отправил ей сообщение: «Наш сорокалетний опыт изучения этих вирусов показывает, что хантавирусам такое не свойственно. Возможно, все эти люди живут рядом, у них дома одни и те же грызуны, и поэтому кажется, что люди передают друг другу инфекцию».