Следующий мир

Сопоставляя содержание оставленных профессором письма и записки с фактом появления Вилли Брайта, я сразу же решил, что профессор жив, а если и нет, то мистер Брайт во всяком случае не может быть виновником его смерти. Встретившие меня около кафе селяне заявили, что арестованный и есть тот самый джентльмен, который занимался колдовством и уничтожил профессора. Не обратив внимания на их слова, я быстро подошел к мистеру Брайту, который с большим аппетитом кончал ужинать. Представившись ему, я немедленно погнал ошеломленных полисменов обратно к коттеджу и, тотчас же забрав мистера Брайта к себе в автомобиль, поехал с ним в город. Горя нетерпением, я спросил, где профессор, жив ли он и что это все значит. Мистер Брайт ответил, что профессор жив и здоров и что все обстоит благополучно; предпринятая же ими — профессором и Брайтом — экспедиция увенчалась полным успехом, причем они пережили много интересного и добыли богатый научный материал. В настоящий момент он — Вилли Брайт — по поручению профессора временно вернулся для составления отчета экспедиции, каковой в виду его чрезвычайной важности будет вскоре опубликован. В доказательство своих слов мистер Брайт представил мне написанную профессором доверенность, в которой я сразу же узнал почерк мистера Брукса. Таким образом, никаких сомнений более не оставалось. На мои многочисленные вопросы, где находится профессор, и просьбы пролить свет на таинственный способ исчезновения, мистер Брайт, загадочно улыбаясь, неизменно отвечал одно и то же:

— Все это слишком сложно и совершенно невозможно сразу объяснить. Через две недели отчет будет готов, а до этого срока вам придется потерпеть.

Когда мы прибыли на квартиру профессора, встретившая нас мисс Кайт чуть не упала в обморок и закидала Брайта вопросам, касающимся ее господина. Мистер Брайт утешил ее, сообщив, что профессор поправился и прекрасно выглядит. Мисс Кайт не усомилась в его словах, судя по тому, что сам Брайт до неузнаваемости изменился к лучшему: загорел и стал веселым. Окончательно успокоенный этим, я распрощался и отправился домой.

Ежедневно я навещал мистера Брайта, неизменно заставая его за одним и тем же занятием — он рылся в груде листов и записок, усердно диктуя стенографисткам отчет. При этом я не мог не обратить внимания на замечательную плотность и качество голубой бумаги, на которой были набросаны его путевые впечатления. Подобной бумаги я никогда еще не видел, и на мой вопрос, где она куплена, мистер Брайт неопределенно ответил, что она не покупается, а дается даром в «следующем» за нами мире.

В течение почти трех недель мистер Брайт никого, кроме меня, не принимал, посвящая все время составлению отчета. Когда этот последний был готов, мистер Брайт вручил вместе с копией открытого письма мистера Брукса, адресованного коллегии профессоров при государственном университете, один экземпляр отчета. При этом мистер Брайт сообщил, что отчет начинается согласно выраженному профессором желанию с предпосылок, приведших его — Брайта — благодаря весьма странной и счастливой случайности к знакомству с профессором. Без этого, по его словам, отчет был бы неполным и некоторые моменты происшествия, а также поведения и взаимоотношений его и профессора оставались бы неясными.

Я тотчас же поспешил домой и приступил к чтению. Отчет настолько увлек меня, что я, не раздеваясь, читал его всю ночь напролет и не заметил, как наступил яркий день; вошедший в кабинет в 11 часов утра сын застал меня кончающим чтение при свете электрической лампы.

Нижеприводимый текст отчета является точной перепечаткой оригинала без каких бы то ни было изменений и пропусков, за чем я строго следил.

Оскар Бэркленд.

III. Отчет Вилли Брайта об экспедиции в «Следующий мир»

1. Эпидемия

Окончив высший инженерный институт, я сразу же попал на службу в крупное объединение электрических заводов.

После работы я возвращался обычно домой, обедал и, ложась на диван, просматривал газеты и технические журналы. Узнав все новости, я приступал к чтению своей излюбленной литературы — романов Уэльса, которые, после шума завода, переносили меня в мир фантазии. И не раз, предаваясь мечтам — я ставил вопросы: «А не возможно ли это на самом деле? Быть может, где-либо в глуши, никем неведомый, работает ученый-фанатик над какой-нибудь проблемой вроде полета на луну?.. Как бы я поступил, если бы мне предложили участвовать в такого рода чудовищно-фантастической экспедиции?» Не решив эти вопросы, я отправлялся на концерт или в клуб играть в шахматы.

Так проходили месяцы. Это монотонное времяпрепровождение наскучило мне, и я начал подумывать, как бы его изменить. Случай вскоре представился: я познакомился с семейством популярного в нашем районе врача и был приглашен в ближайшее воскресение на чай. Итак, через четыре дня я сидел с печеньем в руках за чайным столом и разглагольствовал по поводу разрабатываемого мною проекта электрификации торфяных болот.