Следы апостолов

«Все кончено, — признал он свое поражение, опускаясь на пол возле двери. — Им наверняка многое известно. Может быть, они даже следили за мной, а я, глупец, даже не удосужился это проверить. Впрочем, это и не удивительно. Никогда не думал, что мне понадобятся в жизни такие навыки. Никто меня этому не учил».

Пан Бронивецкий беззвучно заплакал, роняя крупные слезы на страницы Библии, открытой на первых главах Евангелия от Луки.

* * *

Оставшись один в кабинете, Вадим еще раз изучил изъятые в доме ксендза Тадеуша вещественные доказательства. Никакого особенного впечатления на него они не произвели. «Из-за чего весь сыр бор? — думал он, разглядывая камень, — из-за двух старых бумажек и куска какого-то, даже не драгоценного, камня? Нет, люди определенно сходят с ума… Он достал из ящика лупу и снова стал пристально разглядывать артефакты. — Написано по-польски, — бормотал он, щурясь и всматриваясь в каждую букву. — Похоже на списки какие-то…»

Закончив, Островский убрал все в сейф и погрузился в раздумья. Он не забыл о своем обещании, данном Григорию, однако и выполнять его он тоже не спешил. «Зачем ему эти вещи, — размышлял Островский, пуская в потолок кольца табачного дыма. — Какую цель преследует Гриша? Прежде чем выполнять обещание, надо непременно перевести на русский язык, что там написано, а потом все как следует сфотографировать и запротоколировать. Не хватало мне упустить что-нибудь важное, чтобы потом майор Миронов сделал из моего черепа пепельницу для стола совещаний. Гриша — типок скользкий и непредсказуемый. Он мог мне и не сказать всей правды. Потом может выясниться, что эти старые невзрачные бумажки и камешек имели какую-то особенную культурную и историческую ценность, а Гриши к тому моменту — раз, и след уже простынет. Ищи его потом, хироманта чертова, с Интерполом по всему миру. Семьи у него нет, царя в голове тоже. Выходит, ничто его здесь не держит. Если его в лоб спросить, ведь не скажет же. Однако попробовать стоит. Припугнуть его чем-нибудь… Только чем? А с другой стороны, что, если нет тут никакой интриги? Натура он впечатлительная, на голову не вполне здоров… Присочинил себе что-нибудь, а я тут мозги себе ломаю».

Зазвонил внутренний телефон. Это был дежурный.

— Бронивецкий к вам, Ежи, — сообщил он, напрягшемуся Островскому.

— А вот и мой поляк пожаловал! — воскликнул Вадим, хищно потирая руки. — Молодец ксендз, сумел-таки убедить этого Шумахера. Что ж, посмотрим, что он мне запоет, дрозд певчий.

В дверь робко постучали.

— Входите, — откликнулся следователь. — Открыто.

На пороге возник взъерошенный и изрядно помятый пан Бронивецкий. Лицо его было бледным как полотно, а красные от слез глаза смотрели из-за стекол очков подслеповато и затравленно.

«Клиент готов», — мысленно отметил Вадим.

— Czy moge wejsc[12]? — тихо спросил Ежи по-польски, держа перед собой Библию как щит.

— Wchodzi pan Bronivetsky[13], — махнул рукой Островский, поднимаясь ему навстречу. — Рад, что благоразумие все же не покинуло вас, — добавил он, указывая Бронивецкому на свободный стул. — Чай?

— Да, если можно, — согласился Ежи, неуверенно присаживаясь на указанное место и испуганно озираясь по сторонам. Внутренне он был готов, что прямо сейчас на него наденут наручники и поволокут в камеру, где отвратительные, злобные уголовники будут с утра до вечера глумиться над ним. Все это он не раз в молодости видел в кино и теперь ожидал чего-то подобного.

47

8 июня 1942 г. Несвиж

В семь часов утра поисковая команда, состоявшая из Бронивецкого и его друга по демонтажным работам, была возле Фарного костела. Вооруженные лопатами и кайлом они вгрызались в землю и выжидательно посматривали в сторону Генриха, неторопливо вышагивающего возле башни в ожидании доктора.

— Доброе утро, — буркнул Вагнер, приблизившись. Вид у него был заспанный и недовольный.

— Доброе, надеюсь, что эти двое гробокопателей не подведут нас и сегодня, — ответил Генрих.

— Всю ночь какая-то дрянь снилась, — Вагнер зевнул и приблизился к яме, — сначала стена на меня падала, потом чьи-то кости оказались рядом со мной в постели…

— Я сновидения трактовать не умею, — поспешил заявить Генрих. — Да и не верю я в них.

— А в успех нашего мероприятия верите? — ехидно спросил доктор.

— Что мне еще остается.

Вагнер подошел к краю ямы и заглянул в нее.

— Как думаете, долго им копать?

— Думаю, скоро управятся.

— Тогда предлагаю прогуляться по дамбе, — продолжил доктор, — нет ничего хуже, чем томиться на месте в предвкушении находки.

Не успели они дойти до замка и вернуться назад, как на полпути их встретил Бронивецкий.

— Есть что-то! — крикнул он и указал рукой в сторону ямы. — Кажется, каменная плита.

Генрих бросился вслед за полицаем. Вагнер, так и не сорвавшись на бег, быстро последовал за ними. На дне ямы виднелся угол каменной плиты.

— А ну, попробуй подсунуть под него лопату, — приказал Штраубе Бронивецкому. Тот опустился на колени и попытался выполнить приказ.

— Не лезет, — сообщил он немного погодя. — Чагосци не пускае.

— Обкапывай, — распорядился Генрих. — Да поживее!