Следы богов

Во второй раз за последние двенадцать часов я начал подниматься на монумент. Сейчас, при свете дня, пирамида высилась надо мной как хмурый и пугающий утес, безразличный к человеческой хронологии и подверженный только медленным эрозионным процессам, протекающим с геологической скоростью. К счастью, теперь достаточно было подняться всего на шесть рядов — причем кое-где мне помогали современные ступеньки, — прежде чем добраться до «дыры Маамуна», служившей теперь главным входом в пирамиду.

Настоящий же вход, хорошо замаскированный в IX веке, когда Маамун начал пробивать свой туннель, находится рядов на десять выше, в семнадцати метрах над землей и в семи метрах к востоку от главной оси север — юг. Защищенный гигантскими известняковыми плитами, он открывает доступ к нисходящему под утлом 26°31′23″ коридору. Странно, что при сечении всего 1,0 × 1,2 м, коридор зажат между блоками перекрытия толщиной 2,6 метра и шириной 3,6 метра и плитой пола толщиной 0,76 метра и шириной 10 метров.

Великая пирамида буквально изобилует конструктивными решениями подобного рода, при всей их невероятной сложности и видимой бессмысленности. Никому не известно, как удавалось монтировать блоки такого размера, точно выставляя их по отношению к соседним блокам и выдерживая правильные значения углов (читатель, наверное, уже догадался, что угол наклона нисходящих коридоров был выбран сознательно и имел стандартное значение). Никому не известно еще и почему все это делалось именно таким образом.

Маяк

Вход в пирамиду через «дыру Маамуна» оставляет странное ощущение, как будто вы лезете в пещеру или грот на горном склоне, а не вступаете в сооружение, исполненное осознанной геометрической целесообразности (такое, как нисходящий коридор). А ведущий внутрь мрачный горизонтальный туннель создает отталкивающее впечатление и до сих пор хранит следы грубого насилия, где арабы-рабочие попеременно раскаляли камни на огне и поливали их холодным уксусом, прежде чем наброситься на них с молотками, зубилами, кувалдами и сверлами.

С одной стороны, такой вандализм представляется чрезмерным и безответственным. С другой — возникает удивительная мысль: не была ли пирамида спроектирована таким образом, чтобы пригласить разумных и любознательных людей проникнуть в ее тайны? В конце концов, будь вы фараоном, желающим обеспечить вечную неприкосновенность своих останков, что бы вы выбрали: а) объявить своему и всем последующим поколениям, где находится ваша усыпальница, или б) выбрать какое-нибудь потаенное место, о котором никому не скажете и где вас никогда не найдут?

Ответ очевиден: вы бы выбрали тайну и уединение, как подавляющее большинство фараонов Древнего Египта[28].

Тогда почему Великая пирамида, если это действительно царская гробница, так бросается в глаза? Почему она занимает площадь более одного гектара? Зачем ее высота достигает 150 метров? Иными словами, почему — если ее назначением было скрыть и защитить тело Хуфу — ее построили таким образом, чтобы она во все эпохи и при любых мыслимых обстоятельствах неизбежно привлекала внимание помешанных на кладах авантюристов и любознательных интеллектуалов?

Не может быть, чтобы блестящие архитекторы, каменщики, геодезисты и инженеры, которые создали Великую пирамиду, были абсолютно невежественны в вопросах человеческой психологии. Амбициозность и невероятная красота, мощь и артистизм их творения говорят об отточенном мастерстве, глубокой проницательности и глубоком понимании способов манипулирования человеческим сознанием при помощи символики и других приемов. Логика подсказывает, что создатели пирамид в те далекие времена должны были ясно понимать, какой мощный маяк они возводят на этом продуваемом ветрами плато на западном берегу Нила.

Короче говоря, они должны были желать, чтобы это замечательное сооружение вечно привлекало внимание и зачаровывало, чтобы оно побуждало проникнуть в него или измерить его с высокой точностью. Оно будоражило коллективное воображение человечества, словно навязчивый призрак, безмолвно нашептывающий давно забытые древние тайны.

Интеллектуальные игры строителей пирамиды

Место, где «дыра Маамуна» пересекается с нисходящим под углом 26° коридором, в наше время перекрыто стальной дверью. За ней коридор поднимается в северном направлении, пока не доходит до карниза настоящего входа. В южном направлении коридор спускается наклонно, уходя на сотню метров в скальное основание, прежде чем соединяется с большой подземной камерой, расположенной на 180 метров ниже вершины пирамиды. Точность прокладки коридора поразительна: на всем его протяжении, сверху донизу, среднее отклонение от прямой не превышает по стенам шести миллиметров, а по потолку — восьми миллиметров.