Следы на дне

Работа по розыску Спины возобновилась лишь в 1953 году. Сначала в соседней долине нашли еще одно кладбище. А два года спустя в этом районе был осушен участок болота, примерно тот, где, по расчетам Альфиери, должен был скрываться под зеркалом воды затянутый илом и тиной город. Впрочем, когда отступила вода и показалась мокрая земля, ничто вначале не подтверждало эту догадку. Грязь, кое-где начавшая просыхать, и ничего больше.

Но рано было отчаиваться. Еще целый год участок оставался голым. Весной 1959 года он, однако, зазеленел. Это упрощало дело. Почему? Потому что теперь можно было прибегнуть к методу, который уже оправдал себя в других местах, -- к аэрофотосъемке. Местность была сфотографирована с высоты 3600 метров. Альфиери помчался в Равенну, где должны были проявить пленку.

Менее одержимый и менее уверенный в своей правоте человек, быть может, даже и не обратил бы особого внимания на какие-то пятнышки, смутно видимые на отпечатках. Но только не Альфиери. Он тут же договорился с профессором Вальвассори (бывшим военным летчиком и искусным фотографом) и попросил его сделать новую серию снимков, на этот раз с различной высоты, при различном освещении, с разных ракурсов и на разных пленках. Вот тут-то и появились на свет изображение города площадью примерно тридцать--пятьдесят гектаров и следы канала шириной восемнадцать метров.

Первые же раскопки дали отличнейшие результаты. Были найдены фундаменты построек, глиняные сосуды, вазы, относящиеся к V веку до нашей эры. Хуже обстояло дело с изделиями из металлов. Они почти все оказались деформированными до неузнаваемости -- коррозия! И не только железные, но и бронзовые тоже. Одновременно с раскопками в Спине шли и раскопки в ее некрополе. Там тоже работе мешали вода и ил. И ведра на палках играли не меньшую роль, чем лопаты, и каждый метр земли приходилось брать с боем.

В 1955--1958 годах Нерео Альфиери вскрыл в Комаккьо две тысячи могил. Сейчас их число дошло уже до восьми тысяч.

...Тонкий слой осушенной влаги или жидкой грязи. Потом слой с многочисленными морскими ракушками и перегнившими водорослями. Далее глина и песок.

В песках, на дюнах, окружавших в старину лагуну, находились могилы.

Тысячи и тысячи ваз, в основном греческих, разыскали в некрополях исследователи. Расписных, ярких, драгоценных. Целый каталог творений греческих горшечников и вазописцев с V до середины IV века до нашей эры.

Едва ли не весь греческий Олимп представлен здесь, весь сонм богов. И деяния гомеровских героев, и огромное число всяких других персонажей: атлетов, куртизанок, живые и бытовые сценки -- комические, трагические, эпические.

Удивляться нечему -- это золотой век греческой керамики. И одновременно время величия и расцвета Спины.

Но все же почему здесь так много привозных сосудов? Мода? Не без того, вероятно. Но к тому же, очевидно, проще было в обмен на свои товары привозить керамику (и действительно отличную!) морем из Аттики, чем доставлять ее на спинах ослов по плохим горным дорогам из Тосканы. Впрочем, этрусские вазы тоже встречаются, но в основном небольшие. Их, очевидно, легче было доставлять, чем громоздкие.

Наиболее древние захоронения в Спине относятся к 500 году до нашей эры.

А самые поздние? Примерно к III веку до нашей эры. Это время гибели Спины.

...Когда глядишь на болотную жижу, на лагуну без конца и без края, даже трудно себе представить, что некогда тут находились дома, что барки и корабли поднимались по каналам в город, что тут кипела жизнь.

Нашествие варварских племен лишило Спину тыла. Некоторое время она все же продолжала благоденствовать, но недолго. Рвутся связи с Афинами: столица Аттики втянулась в войны со Спартой. Меняется обстановка в других странах.

Уходило все дальше море.

КОРОЛЕВСКИЙ ФРЕГАТ "ВАЗА"

1. Еще многое было впереди, в том числе и вторжение шведского короля Густава II Адольфа в Германию, где он с присущей ему изворотливостью объявит себя не завоевателем (упаси бог!), а всего лишь защитником обиженных императором немецких протестантов. Еще предстояло крушение планов Валленштейна, командовавшего императорскими войсками. Еще погибнет он от руки заговорщиков. Все это, так же как и смерть Густава II Адольфа, убитого немецкими кирасирами, случится позднее. А тогда еще шел только девятый год Тридцатилетней войны, и было ясно: датчане терпят поражение, а Валленштейн явно намеревается вести свои войска к побережью Балтики. Он это сделает и получит звание генерал- фельдмаршала, станет герцогом Фридляндским и даже "адмиралом Немецкого и Балтийского морей".

Но еще до того, как Валленштейн, сокрушая датчан, попытается овладеть портовыми городами Балтики, шведский король во всеуслышание заявит, что это "море было и будет шведским озером". И добавит: "Благоденствие нашего королевства находится в руце божьей. Бесспорно, однако, что оно зависит от силы и мощи нашего флота".

...На верфях Швеции закипела работа. Собственно, они и раньше-то не пустовали. Теперь все это приобрело более обширные масштабы.