Следы на песке

— Что ты мне принес тогда, мечник? — Жасмин, улыбаясь и играя ямочками на щеках, похоже, потешалась надо мной. Я глубоко вздохнул. Этот забавный казус тянулся через все мои жизни, и я давно привык к тому, что надо мной смеются, вспоминая о нем. Хотя, когда над тобой смеются боги — это не всегда хорошо. Я почесал за ухом. В прочем — Жасмин, я был готов простить и не такое.

— Ты тогда так и не сказала — понравились ли тебе мои маки. — Жасмин придвинулась ко мне вплотную и прошептала на ухо.

— Очень, Мастер. Очень понравились. Только мне пришлось просить прощения у Хельги, потому, что ты ободрал ее клумбу. — Щеки залились красным. Надо же. Я этого не знал. Я взял Жасмин за плечи и отодвинул от себя. Мне безумно хотелось ее поцеловать, но я знал — к чему это приведет.

— Жасмин. — Я улыбался. Хотя мне было грустно. — Твое царство не погибнет только в том случае, если я найду еще одну клумбу для того, чтобы снова ее ободрать. — Жасмин вновь стала очаровательной девушкой с огненными волосами и изумрудным взглядом.

— Ручей никогда не останавливается и никого не ждет, Мастер. Я сделала для тебя исключение, и больше я ничем не смогу тебе помочь. — Я встал. Осмотрел свое одеяние пилигрима. Где бы я ни был, я все-таки оставался мечником, и мне нужен был мой клинок.

— Верни мне доспехи и оружие, Жасмин. — Жасмин, отрешенно пожала плечами.

— Мое царство стоит на границе Терры. Дальше только чертоги первородных богов, Мастер. Нужны ли там доспехи и оружие я не знаю. Твой светляк молчит. — Я сделал неопределенный жест, желая сбросить его с плеча. — Жасмин, подняла руку. — Не стоит. У тебя не слишком много друзей. А панцирь и клинок… — Она подняла оба бокала с вином и вылила их содержимое на камни. Твердь под ногами открылась бездонной пропастью, со скальными уступами гладкими как вулканическое стекло. — Если Гуанганап назовет тебя по имени, разумеется, ты получишь их обратно.

Я посмотрел вниз. Светляк заверещал и сам залез в сумку, какими-то невероятными усилиями открыл коробку и спрятался внутри, вероятно, считая ее самым безопасным местом во вселенной. Да… Обычно мы поступаем так же, хотя и стоим на краю пропасти.

Все, что должно произойти, произойдет только после того как я сделаю шаг вперед. Я глубоко вздохнул, сильно толкнулся ногами и камнем полетел вниз. Сделал в воздухе кувырок и перехватил посох двумя руками, так, чтобы превратить его в грозное оружие пилигримов. То, что пилигримы с посохом легко противостояли даже всадникам, закованным в броню, знали немногие. Я знал. В голове мелькнула привычная мысль проводника — мало ли что.

Гунуганап собрал меня из хаоса в некое подобие человеческой фигуры, и с любопытством посмотрел в лицо.

— А. Это ты, мечник… Тебе не надоело искать новые тропы? Может быть, Терра обойдется предопрелением? Так же было всегда. С самого начала времен? — Я осмотрел свое тело, снаряжение, и остался очень, недоволен результатами. Доспехи он сделал тусклыми и посеченными, словно я бился сразу с полком кирасиров. Пальцы на руках просвечивали, и с них осыпалась черная пыль. Я даже не знаю, что было с моим лицом, и меньше всего хотел об этом знать.

— Тебе скучно, Гунуганап? — Бог первородного хаоса, то исчезая, то появляясь, тая и снова собираясь в человеческую фигуру с головой собаки, угрюмо сидел на своем троне из черного камня, подставив под длинную челюсть правую руку.

— Мне грустно, мечник.

— У меня есть имя, Гунуганап… — Гунуганап махнул рукой.

— Зачем тебе оно? Здесь все и здесь ничего. Ничто не имеет ни формы, ни назначения, ни имени. — Я упрямо тряхнул головой.

— Но имя есть у тебя, Гунуганап! — Гунуганап снова посмотрел на меня с любопытством.

— Ну, а как же хаос может стать чем то, если некому будет назвать его назначения? Ты — мечник Хартленда. Разве этого не достаточно хаосу для того, чтобы породить тебя? — Я внимательно посмотрел в глаза Гуанганапа и увидел в них тоску. Да. Кем и чем бы мы ни были. Вопросы всегда оставались одними и теми же. Жасмин была права.

— Ты поругался с Маат? — Гуанганап отвернулся и промолчал. Я подошел к самому трону и поднялся на две ступени так, чтобы голова бога была совсем рядом. — Ты знаешь, что ты живешь в склянке Ши на одной из чаш золотых весов, Гуанганап? Твоя тоска разрушает мироздание, и Ши не сможет сдерживать ее вечно?

— И, что с того? Было одно мироздание — будет другое. — Гуанганап превратился в толстого змея, упал с трона на пол и, встав на хвост, с затаенной надеждой посмотрел мне в глаза. — Ты, архитектор, мечник. Мы сможем придумать, что-то вместе… — Я сокрушенно покачал головой. Бог первородного хаоса был удручен. Я даже знал чем.

— Невозможно без Маат, создать, что-то из этой черной пыли. — Я собрал пригоршню хаоса с трона и подбросил ее вверх. Она поднялась легким облаком и осела мне на руку.

— Что ты все о Маат и о Маат, мечник? Неужели Гуанганап сам не способен создать, что ни будь достойное? — Я улыбнулся.