Следы на траве (сборник)

— Ну, вообще-то так нарков называют, но и психов тоже. А Санди этот — точно больной на голову…

— Какой Санди? Мулат, что ли?

— Ну…

— А я думал, он друг твой. Ты его так защищала… — не своими губами сказал Ляхович. Да, в новом значении, однако, живет словечко. И все-таки при всем безобразии и обклеенном этикетками убожестве Нижнего города какое счастье, что нет больше на планете Улья!..

— Просто не люблю, когда кучей одного бьют. Обязательно вступлюсь. А насчет Санди — так околел бы он под забором! — сказала блондинка, критически оглядывая со всех сторон свои ноги. — Ты мне и то больше нравишься, даже с расквашенной мордой.

В груди у Пауля разлилось щекотное тепло.

— Может, выпьем чего-нибудь, если ты не спешишь? — неожиданно для самого себя предложил он. Девушка без раздумий кивнула.

— Только не здесь, — уточнил Пауль. — Толстяк не любит, когда его люди сидят в зале. Зайдем в «Монте-Карло» — это рядом, за углом…

— Тогда уж лучше к «Попугайчикам», — сказала она. «Волнистые попугайчики» были заведением довольно высокого разряда, с комнатами на ночь для случайных парочек; туда захаживали дорогостоящие «телефонные» девицы со старшими сыновьями клана (разумеется, последние — в гражданском). — Если у тебя мало денег, я заплачу, — без комплексов, ладно?..

Пауль кивнул, чувствуя, что на лицо его просится блаженная улыбка. Надо же, какая встреча, и где? В этом паскудном кафе, в тоскливой, беспросветной зимней ночи! Как это?.. «Луч света в темном царстве…» Появился шанс без особых усилий обрести подружку — недурную собой, самостоятельную, вроде бы неглупую и достаточно чуткую.

На Земле, увы, ему так и не удалось по-настоящему сойтись ни с одной женщиной. То есть были, конечно, любовные встречи, но очень нечастые и главным образом с землянками определенного склада: снисходительно-покорными, матерински терпеливыми… в основном намного старше Пауля. Величественные матроны из сострадания ненадолго пригревали бывшего трутня. Может быть, некоторые из них, в своей непоказной жертвенности, и согласились бы стать сердечными подругами Ляховича на долгие годы — но не выдерживал он сам. Рядом с этими богинями, с их почти врачебной лаской, Пауль казался себе еще более слабым, безвольным и истеричным, чем он был на самом деле.

На улицах было пустынно — в темное время по Нижнему городу старались не ходить. Пылалось, вертелось и стреляло во все стороны разбегающимися цепями лампочек зазывное убранство домов — пестрый хаос, созданные в подражание земным торговым городам многовековой давности. Но если т а м потребителю действительно предлагалось изобилие товаров и услуг, то з д е с ь огненную россыпь слагали бессодержательные узоры и похвалы немногим сомнительным изделиям, убогому сервису.

Скоро они уже сидели вдвоем за бутылкой поддельного, пахнувшего нефтью «Курвуазье» в темноватом, тесноватом номере с пыльным фикусом и помпонами на плюшевых шторах. (Ночь в «Попугайчиках» стоила безбожно дорого именно благодаря стилю «ретро».)

Узнав, что новообретенный дружок провел годы на «параллельной» планете, девица (ее звали Сильвией) не то впала в игриво-капризный тон, не то вправду скуксилась:

— А-а, там у них клево, разные омоложения, а здесь хоть вывернись — ничего, кроме вонючей косметики, от которой на коже язвы!..

— Кто же мешает? Давай на Землю, там всех принимают!

— Не хочу, — с хмельным упрямством мотнула она растрепанной головой. — Пускай меня тут на нож посадят, не хо-чу!..

Пауль насторожился:

— Это еще почему?

— Да черт его знает… А зачем ты спрашиваешь? Вербовать, что ли, собрался? Вербовщик?..

— Глупое название и неправильное. Никто никого не вербует. Да, я проповедник, я могу предлагать, отвечать на вопросы, рассказывать о жизни землян, но уговаривать или завлекать кого-то — зачем? Народу в Кругах Обитания и так хватает…

— Ну, может, пригодимся для разных там опытов? Как кролики?

Ляхович снисходительно усмехнулся, решив, что сердиться тут пришлось бы каждую секунду.

Девушка медленно встала, обошла вокруг столика.

— Ну, все, хватит дурью маяться! — Лукаво улыбаясь, Сильвия села верхом на колени Пауля, обвила руками его шею. — А так на Земле — делают?

Проповедник только вздохнул.

— Вот именно, — назидательно сказала девушка, подбирая повыше платье. — Между прочим, потому и не хочу на Землю, что там все слишком правильно, как в школе. А тут я хоть и бедненькая, и грязненькая, да зато своя собственная и делаю, что хочу!..

В конце концов их вещи были разбросаны по всей комнате; и сами они, узнавая друг друга, побывали даже на подзеркальнике; и Сильвия уснула, по-детски уткнувшись в грудь Пауля и доверчиво посапывая; а он лежал, чуть дыша, боясь пошевелиться, хотя ему давно надо было бы встать, да и висок будто железом припекали…

Забылся лишь под утро, но скоро его разбудила пронизывающая сырость. Рядом не было никого; на улице дул мокрый ветер, слякоть сочилась в комнату.