Следы остаются

— Если так, будете работать дополнительно… Один-два вечера посидите подольше и все же закончите… За дополнительную работу я вам хорошо заплачу, просто вдвойне… Платья мне нужны не позже, чем через неделю…

— Вы куда-нибудь едете?

— Да, еду! — неохотно ответила Тороманова. — Платья должны быть готовы!

Чарли не успел услышать, что ответила его мать. В комнате задвигались, послышались легкие шаги, и он мгновенно юркнул в кухню. Мытье тарелок заняло не больше десяти минут. Когда он уже кончил, вошла мать. Чарли посмотрел на ее худенькое, утомленное лицо и небрежно спросил:

— Эта ушла?

— Ушла, — ответила мать и ручкой деревянной ложки сняла с кастрюли крышку. Комната сразу же наполнилась густым приятным запахом жаркого.

— Эта жена Тороманова? — так же небрежно спросил Чарли.

Мать села на деревянную скамейку и опустила на колени свои худенькие, усталые руки.

— Она.

— Я никогда ее не видел у тебя…

— Первый раз приходит, — ответила задумчиво мать и добавила как будто про себя. — Как изменились времена! Чтоб Тороманова пришла ко мне несколько лет тому назад — куда там! Она бы пошла к мадам Дуранти! Я ее видела там много раз, когда работала у нее. — Она немного помолчала. Глаза ее были широко открыты, задумчивы. Потом она со вздохом прибавила: — Боже мой, как она нами вертела! И какая скупая была!

— Скупая? — посмотрел на нее удивленно Чарли.

Внезапно в голове матери промелькнула та же мысль, что и у Чарли.

— Просто не поверишь! — простодушно воскликнула она. — Когда у нее была уйма денег, торговалась из-за каждого лева, а теперь за ситчиковые платья предлагает вдвойне!

Когда немного позже они сели обедать, Чарли попробовал возобновить разговор, но, доняв, что не узнает ничего нового, замолчал и тревожно задумался. Почему Тороманова так торопится с платьями? Не собираются ли они куда-то бежать? Эта мысль так встревожила его, что он быстро наелся, пробормотал неясно, что у него дела, и вышел.

День был чудесный. Солнце грело ярко, но все же не. было жарко, потому что время от времени с гор дул свежий, прохладный ветерок. Он пошел к Пешо, но вдруг вспомнил, что тот сейчас должен быть в садике, так как сегодня его очередь стоять на посту. В садике тоже было тихо. Два-три старика дремали под негустой тенью каштанов. Дальше небольшая группа деревенской молодежи, наверное из какого-нибудь самодеятельного коллектива, тихонько пела протяжную песню. Но Пешо там не было. «Может быть, он пошел по следам Тороманова, — подумал Чарли недовольно. — Теряем время в бессмысленной слежке, а он разносит перед нашими глазами полные сумки, и не успеешь оглянуться — исчезнет!»

Он сердито сунул руки в карманы, подумал немного, потом решительно направился к Веселину. Чарли всегда ходил туда с удовольствием. Не только потому, что у них было приятно, прохладно и чисто, но и потому, что мать Веселина была такой приветливой и веселой, что все дети ее любили. Она была тонкой, выглядела очень молоденькой, и в характере ее было что-то мальчишеское, что нравилось ребятам.

И на этот раз она весело встретила его, еще у двери взъерошила ему волосы и притворно сердито пообещала:

— Сейчас я тебя исповедую, жучок!

— Веселин дома? — попытался увильнуть Чарли.

— Сначала скажи мне, сколько мороженого съели вы вчера, а тогда тебя пущу к нему.

— Только по два…

— Тебе это кажется мало? Веселин болен… Ну, иди к нему! — сказала она и подтолкнула его в другую комнату.

Веселин действительно лежал. В комнате было прохладно. Сквозь спущенные ситцевые занавески цедился мягкий свет. У головы Веселина в фиолетовом глиняном кувшинчике были заботливо поставлены в воду несколько желтых цветов. Вся комната дышала свежестью и чистотой.

Чарли внимательно закрыл за собой дверь и подошел.

— Ты влип, что ли?

— Гм… — неопределенно промычал Веселин.

— Кажется, многовато тебе пришлось — четыре мороженых!.. Желудок болит?

Веселин поднялся на локти и по секрету прошептал:

— Ничего со мной не случилось. Я притворяюсь.

— Нашел ты время вылеживаться, когда… — начал Чарли с недоумением, но не мог окончить, потому что Веселин быстро заговорил:

— Подожди, дай я тебе объясню… Завтра нужно было ехать в пионерлагерь, но я не хочу именно сейчас… Уговорю отца, чтобы он попросил перевести меня в другую смену. Только бы мне поверили, что больной…

Чарли посмотрел сочувственно на приятеля:

— Не завидую тебе, — покачал он головой. — Это настоящее несчастье — валяться до завтра в кровати!

— Ну-у, знаешь, это не так страшно… — здесь Веселин скромно остановился. — Я что-то… изобретаю…

— Серьезно! — воскликнул Чарли. Он был одним из рьяных почитателей Веселиновских талантов и приготовился слушать с интересом.

— Очень интересное изобретение! — загорелся Веселин. — Представь себе, выпьешь жидкость и гоп — исчезаешь, становишься просто невидимым, как воздух… Враги тебя не видят, а ты спокойно следишь за ними и даже входишь в их самые тайные убежища…