Следы остаются

— Виктор, тебе скоро стукнет 16! А ты опять хулиганил в школе. Надоело! Понимаешь? Надоело каждый день выслушивать одно и то же: «Ваш сын, ваш сын…» Ты роняешь мой авторитет! Я же начальник крупного рудника, пойми!

— Давно понял, — огрызается сын.

— Прекрати пререкаться с отцом! Тебе скоро стукнет…

— Стукнет, стукнет!.. — вспыхивает мать-учительница, отрываясь от тетрадей. — Иван, как тебе не стыдно! Сыну вчера уже, как ты любишь говорить, «стукнуло» 16 лет! А ты… а-а! — Вечно тебе некогда, вечно у тебя совещания, заседания, план срывается. А сын? Дождешься со своим «стукнет»…

— Не каркай!

Отец подходит к сыну, трогает его за плечи.

— Ты уж извини, сынок, забыл, совсем забыл, замотался. Завтра велосипед новый куплю. Извини, сам видишь, время какое: стремительный темп, кибернетика, производственный план… Ну ладно, пока, — чмокает сына в голову и хлопает дверью.

Сын хмуро берет портфель, достает тетрадь и подходит к матери.

— Мам, посмотри, нам домашнее сочинение задали. Я написал… о тебе…

— Витюшка, подожди немного, вот закончу тетради, тогда и твое сочинение проверю, — не отрываясь от дела, говорит мать.

— Проверю!.. — Виктор устремляет хмурый взгляд на мать, бросает тетрадь, накидывает на плечи пиджак и выбегает на улицу, чуть не сбив отца у двери.

…Цоев смотрит на задумавшегося Петрова. Наконец тот встряхивает головой и твердо говорит:

— Мой сын этого сделать не мог!

— С чего вы взяли? Я не говорю, что чиркнул в шурфе спичкой ваш сын…

— Какой спичкой! Если в шурфе сквозняк, то суньте туда хоть факел — взрыв маловероятен!

— Значит, взрывчатка? — Цоев улыбается краешком губ, довольный результатом разговора.

— Сами могли догадаться, взрыв-то был направленный. И обвал односторонний…

— Спасибо, Иван Сергеевич, за науку. Век живи, век учись!

— Сына не трожьте…

— Кто же?

— У него есть дружки: Васька Дронов и Эльбрус Галуев.

Цоев протягивает Петрову протокол допроса. Тот пробегает его глазами, подписывает.

* * *

Лужайка. Ребята гоняют футбольный мяч. Шум, гам. Среди немногочисленных зрителей девушка-подросток. Это Галка, не девчонка — разбойник.

На поле возникает куча-мала. Завязывается драка. Через несколько секунд картина проясняется: двое избивают одного.

Вдали показывается следователь Цоев. В клубок дерущихся бросается Галка. Она кричит:

— Отпустите его, черти! — и тут же, почти оттолкнув двух нападавших, шепчет: — Атас, братцы, милиция…

Драка прекращается. Двое озираются но сторонам. Один пытается скрыться, но его останавливает голос работника милиции:

— Подожди, герой! Куда же ты с поля сражения?

— Товарищ милиционер, я не хотел, — лепечет парень.

— Разберемся. Кто затеял драку?

— Дрон! Кто же еще?

— Кто такой Дрон?

— Дронов Василий, это я. А чего он ножку подставил? — Цоев замечает во взгляде подростка ожесточенность.

— Разберемся, — следователь поворачивается к рыжему парню, пытавшемуся улизнуть. — А ты кто, храбрый воин?

— Эльбрус Галуев. Я не виноват.

— Разберемся. Как же тебя величают, амазонка?

— Галя Баранова, из 8-го «Б».

— Молодчина, Галя, смелая ты. Ну что ж, Дрон, пойдем, побеседуем. — Цоев кладет руку на плечо парня. — А вы, Галя и Эльбрус, ступайте по домам, скоро и к вам загляну.

У одного из домов Дронов останавливается.

— Это наш дом, — грустно говорит он и, к чему-то прислушавшись, предупреждает: — Может, не сегодня зайдете к нам, а?

— Почему?

— Слышите? Война там.

Цоев прислушивается. Из окна вырывается веселая музыка, перемешанная с чьей-то сочной бранью и треском бьющейся посуды.

— Ничего. Я сражений не боюсь.

Перед следователем предстала обычная картина так называемых неблагополучных семей. Пьяный глава семьи буйствовал, требуя денег от испуганной жены.

— Дай трешку! Кому говорят? Куда спрятала деньги?

— Стойте, Дронов! Прекратите! — Цоев вкладывает в голос всю силу своих легких.

— А-а, помощнички явились! — отец оборачивается и, ничуть не смутившись присутствия постороннего, набрасывается на сына: — Гаденыш ты этакий, в милицию бегать, я тебе покажу… Убью!

— Спокойно, Дронов! — Цоев хватает пьяного за руку.

Пьяный Дронов валится на кровать. Сын затихает в углу, а мать умоляет следователя избавить ее от таких мук.

— Был ведь хорошим горняком! А теперь спился, помогите! — причитает женщина.

«Ничего себе семейка. Ясно одно, подросток безнадзорный. Такого нетрудно втянуть в дурную компанию», — размышляет Цоев, направляясь к Эльбрусу Галуеву по адресу, указанному Василием.

Эльбрус дома, чистит картошку. Отец его, только что вернувшийся со смены, моет руки. В дальней комнате бабка играет с пятилетним малышом. Увидев вошедшего Цоева, Эльбрус окликает отца:

— Па, к нам пришли, я тебе говорил!

— А-а, моя милиция меня бережет, милости прошу к нашему шалашу! — весело приветствует Галуев-старший работника милиции.

— По-моему, оберегать вас нет необходимости, а вот вашего сына… — Цоев смотрит на Эльбруса.

— Нет-нет, мой сын не такой, чтобы первым в драку лезть. Он мне уже доложил.

— Простите, а где мать Эльбруса? — вставляет Цоев.

— Мы одни, вот с бабусей управляемся, товарищ капитан.

— Похвально. А все-таки?

— Не стоит. Это дело личное.