Следы остаются

Но на другой и в последующие дни Рубинов продолжал отрицать свою причастность к убийству Стрельниковой. Он упорно повторял одно и то же. Да, он знал Стрельникову со школьной скамьи. После окончания десятилетки она поступила учиться в институт, а он стал шофером. Они часто встречались, и он хотел на ней жениться. Но однажды он познакомился с другой девушкой — Галиной. Увлекся ею и перестал встречаться с Катей. Потом понял, что его чувства к Галине были неглубокими, но было уже поздно. Катя не захотела его больше видеть. Потом она вышла замуж, а он так и остался одиноким. Одно время с тоски запил. В пьяном виде совершил аварию, два человека получили телесные повреждения. Его осудили. Двадцать лет прошло с тех пор, как он расстался с Катей. Но его чувства к ней не угасали. Теперь, когда она была вдовой, он надеялся, чего-то ждал. Вот и в тот вечер 18 августа он решил навестить ее и еще раз обо всем поговорить. Он пришел к ней около 6 часов вечера. Как и в прежние его приходы, она встретила его холодно, неприветливо. О чем он тогда говорил? Вспоминал школьные годы, школьных товарищей… Он питал слабую надежду, что эти воспоминания вернут ему прежнюю Катю, наивную девочку, смотревшую на мир доверчивыми глазами цвета весеннего неба… Но Екатерина Григорьевна оставалась Екатериной Григорьевной. Прежней Кати не было и в помине. Он мог только всколыхнуть горечь воспоминаний, но не вызвал к себе ни участия, ни, тем более, прежних чувств. Поняв это, он решил удалиться… На прощанье она сказала: «Прошу тебя, если можешь, не приходи больше ко мне».

И вот, когда следователь потерял всякую надежду, Рубинов вдруг заговорил…

— Записывайте, гражданин следователь, я полностью признаю себя виновным. Я убил Стрельникову.

Это признание было настолько неожиданным, что следователь даже усомнился, а соответствует ли оно действительности. Но Рубинов с такой же настойчивостью, с какой прежде отрицал свою вину, стал доказывать, что именно он убил Стрельникову.

— А каковы мотивы совершенного вами преступления? — спросил следователь.

— Разве вам они не ясны? — удивился Рубинов. — Я был зол на нее и хотел отомстить за неудачно сложившуюся жизнь. И я решил убить ее. И убил!

Дело Рубинова поступило в Верховный суд республики. Поскольку речь шла об особо опасном преступлении, судье надо было исключительно глубоко и тщательно разобраться во всех обстоятельствах дела.

После первого же ознакомления с материалами предварительного следствия у судьи возник ряд вопросов. Было непонятно: почему Стрельникова убита не в своей комнате, а в комнате сына? Странным было и то, что в комнате сына все было перевернуто. Версия об убийстве с целью грабежа исключалась. Все вещи и ценности были на месте. Серьезные сомнения вызывали показания самого Рубинова. Не наговаривал ли он на себя?

По делу Рубинова состоялось распорядительное заседание, в котором приняли участие состав суда и прокурор Глебов. Судья обратил внимание участников заседания на возникшие у него сомнения и предложил провести но делу дополнительное расследование. К этому мнению присоединились и другие члены суда. Однако Глебов в своем выступлении посчитал сомнения судей необоснованными.

— Все улики против Рубинова, — сказал он, — а главное — он сам признал свою вину.

— Да, но ведь он признал ее не сразу, — возразил судья, — он мог и оговорить себя.

— Зачем бы он стал себя оговаривать? Ведь это невероятно!

— Почему же невероятно? Рубинов, очевидно, один из тех людей, которых называют однолюбами. Стрельникова могла значить для него гораздо больше, чем мы думаем. И вот представьте себе его состояние, когда он узнает о том, что Стрельникова убита… Для него это жестокий удар. Он еще не может свыкнуться с этой мыслью, как его начинают упорно уличать в убийстве. Это обвинение для него кошмарно, кощунственно. Но следователь изо дня в день вызывает его и требует признания. Тогда Рубинов, не будучи в силах переносить эти допросы, решает все сразу покончить и признает себя виновным в убийстве, которого он не совершал…

— К сожалению, все это лишь предположения, — сказал Глебов, — а факты говорят о другом. Рубинова надо судить по всей строгости закона.

Однако суд вынес определение: возвратить дело Рубинова на доследование.

Следователь Тамарин, которому поручили дело, связался с судом и уточнил все неясные обстоятельства. Перед тем, как уходить, он задумчиво произнес:

— Мне кажется, что в этом деле важным связующим звеном может оказаться сын Стрельниковой. А его даже как следует не допросили.

Тамарин начал с того, что вызвал к себе Геннадия.

— Нам кажется довольно странным, что ваша мать была убита не в своей комнате, — начал следователь. — Непонятно и то, почему в вашей комнате было все перевернуто. Что вы думаете по этому поводу?

Геннадий, немного подумав, ответил:

— Лично мне тоже показалось это странным. Мама никогда не имела привычки рыться в моих бумагах… Значит, это сделал кто-то другой.

— Виктор Павлович?

— Не думаю… Сами посудите: для чего?

Геннадий недоуменно развел руками.

— Может, кто-нибудь из соседей?