Следы Сиятельного. Книга первая. Пункт назначения

Еще глубже. Оба родителя, несмотря на семейные трудности, учили подрастающего Адрока языку, настойчиво, снова и снова, проявляя любовь и заботу. Говорили на арабском, и эти знания одно за другим сливались со мной. Аба — папа. Оом — мама. Оба родителя были переполнены счастьем, слыша, как ребенок называет их мамой и папой на родном языке. Резались зубки, Адрок плакал. Падал, учась ходить, и снова плакал. И опять я вспоминал свое детство. Взгляд нянек-андроидов, не запрограммированных на проявление эмоций, холодно смотрящих на первые попытки деток ходить. Упал — плачь сколько влезет. Твои слезы никого не волнуют. Оглядись! Вокруг тебя такие же карапузы, которые не могут помочь тебе подняться. Учи слова, учи сочетания слов, расширяй свой словарный запас. Ситуация менялась, только когда группа детей начинала плакать, не выдерживая стресса от постоянного давления социальной среды яслей детдома. До обидного неприятный контраст. Адроку досталась вся любовь и забота обоих родителей. А мне не перепало вообще ничего.

На свое шестилетие Адрок умудрился подхватить ветряную оспу, свалившись с температурой под сорок. Остановим процесс интеграции.

— Фаркоп. Сколько времени прошло?

— Десять месяцев и четыре дня, о двуживущий. Рекомендую отключить все личные и сверхличностные уровни самосознания, дабы упростить процесс интеграции жизненного опыта.

Двуживущий? В принципе, это сейчас неважно.

— Благодарю за предложение, но я предпочту остаться самим собой, а не смесью двух личностей.

— Как вам будет угодно, о двуживущий.

Шире. Мир становился больше и понятнее, когда базовые языковые нормы арабского усвоены и неустанные надежды отца начинали оборачиваться домашним обучением английскому языку. Адрок с папой смотрели европейские новости на английском каждый день. Все вещи в доме были обклеены стикерами, дублирующими названия предметов на английский. Два раза в неделю проводились дни английского, когда никто в доме не говорил на арабском. Судя по обмолвкам, которые не понял Адрок, но понял я, родители начали длительную подготовку к переезду в другую страну. Их английский казался мне архаичным на фоне того же языка, но двести лет спустя. Простой, без второго смыслового ряда слов, без трех стандартных схем построения предложений. Понятный. Удобный. Универсальный. Так его описывал отец Адрока. Я принимал полученные знания, делая их основными для применения. Мои же становились языковой надстройкой.

Еще шире. Детство Адрока. Я узнавал мир, прошлое Земли глазами очевидца. Первые кнопочные телефоны и смартфоны, древние персональные компьютеры, архаичные резиновые противозачаточные средства. Конец эры бумажных книг! Деградация экологии, начинающиеся проблемы с водой и продуктами питания! Сильнее всего поразило, насколько отсталой была медицина. Ручные стетоскопы для прослушивания сердца. Уколы и таблетки вместо медицинских нанодоботов, доставлявших лекарства прямо до нужных клеток. Учимся, учимся и снова учимся. Мои знания о мире будущего малополезны в современном обществе 2025 года. Слишком большой технологический разрыв.

Двенадцать лет. Из-за нарушения работы надпочечников в период пубертантно-юношеского созревания Адрок начал резко толстеть. Наследственность от матери. Она уверяла, что к восемнадцати лишний вес сойдет, стоит организму адаптироваться к взрослому гормональному балансу.

— Фаркоп…

— Восемнадцать месяцев и двадцать два дня, о двуживущий. Это две тысячи триста сорок шестой идентичный вопрос, заданный вами за время контракта. Ваше слияние идет в сотни раз дольше нормы из-за нежелания отключить уровни самосознания, мешающие процессу. Двое станут одним. Есть ли смысл упрямиться?

— Я не мстительное посмертие Того-Кто-Звался-Сиятельным. Не его воля. Не смесь двух разных людей.

— Вам придется выполнить условия контракта, оставленного прежним владельцем тела.

— Придется. Но на своих условиях. Я останусь самим собой, вобрав в себя жизненный опыт Сиятельного.