Следы «Тигра». Фронтовые записки немецкого танкиста. 1944

Наши 3 «Тигра» заняли позицию треугольником вокруг подступа к мосту, лобовой броней к поднимающемуся вверх склону, по которому мы спускались к мосту накануне. Весь же этот пологий склон, простиравшийся на несколько километров к северу и к югу вдоль берега и на километр вверх от кромки обрыва, представлял сейчас идеальный слой белейшего снега, нетронутость которого портили в нескольких местах следы пробивавшихся сквозь него транспортных средств и людей, спешивших добраться по снегу до реки. Некоторые неровности на общем ровном снежном поле объяснялись тем, что под ними скрывалась брошенная техника или большие валуны, которыми была усеяна местность.

Перед нашим «Тигром», правее и левее его, располагались 6 «Пантер» и 2 танка Pz IV, вкопанные в землю и теперь засыпанные снегом по самые башни. Они, сдавая назад, пробивали сейчас себе возможные пути для маневра в случае необходимости, а затем снова занимали свои места в окопах для техники, воздух над их моторными отсеками дрожал от контакта с горячим металлом.

За нашими танками два бетонных дота, которые прикрывали подходы к мосту, были вооружены двумя 75-миллиметровыми противотанковыми орудиями, глядящими в амбразуры, и оборудованы многочисленными пулеметными точками, позволявшими вести огонь сквозь бойницы. По обе стороны от въезда на мост располагались несколько одноствольных 20-миллиметровых зениток; для защиты их расчетов позиции зениток были обложены мешками с песком. Позади дотов заняла позицию минометная батарея, и ближе к берегу реки тянулись траншеи с пехотинцами, собранными в одно подразделение с бору по сосенке. Здесь были наши оставшиеся мотопехотинцы, экипажи подбитых танков, артиллеристы, вооруженные только винтовками. Брустверы перед траншеями были усилены мешками с песком. Среди них располагалась и наша самоходная зенитная счетверенная 20-миллиметровая установка, все четыре ее ствола смотрели в утреннее небо в полной боевой готовности.

По мосту по-прежнему тянулся поток пеших солдат и различных транспортных средств – многие из тех и других в очень плохом состоянии, пехотинцы с обмороженными лицами, едва передвигающие ноги, поскольку много часов пробивались сквозь глубокий снег, спасаясь от наступающих русских. Кое-кого из них мы расспрашивали, и они рассказывали нам о многочисленных колоннах тяжелой бронетанковой техники, «катюшах» и свирепой пехоте, не берущей пленных.

Я не испытывал никаких чувств, глядя на солдат, проходящих под стволом нашего орудия. Если я и оплакивал погибшего Курта, то делал это в столь укромном уголке своего сердца, что даже не чувствовал этого. От всего виденного я просто оцепенел и желал только одного – чтобы предстоящее сражение поскорее закончилось.

Когда слабый свет утра позволил нам различать контуры кромки обрыва, я увидел, как на нем появился последний Pz IV и начал осторожно выбирать путь, спускаясь к нам. Наведя на него бинокль, я понял, что с ним не все в порядке, – по всей видимости, у него барахлил двигатель, поскольку из выхлопных труб извергался дым сгоревшего масла, а передний кожух его трансмиссии был открыт.

– Иди сюда, дружок, – сказал наш новый стрелок-радист, сидевший справа от меня. – Угощу вас завтраком.

Мы все сейчас занимались тем, что жевали сухофрукты из пакетов, которые подобрали во время отступления. Я протянул один такой пакет русской пленнице, скорчившейся за моим сиденьем, и она посмотрела мне в глаза, поднося его ко рту скованными цепочкой руками. Снова переведя взгляд на поврежденный Pz IV, спускающийся по склону, я заметил несколько довольно странных силуэтов, вырисовывающихся на фоне неба на гребне обрыва над этим танком.

Это были совсем небольшие, прямоугольные объекты, своего рода транспортные средства, смонтированные на длинных лыжах и приводимые в движение – я сообразил это, когда на гребне появились еще несколько подобных предметов, – самолетным пропеллером, установленным сзади. Нечто вроде моторизованных саней, грубо сделанных, но великолепно приспособленных для движения по снегу; они скользили по заснеженной поверхности степи с такой легкостью, что неуклюжее ковыляние Pz IV выглядело просто смешным. Общим числом пять, они перевалили через гребень обрыва и понеслись к Pz IV подобно гиенам, окружающим раненого зверя.

– Не стреляйте, – приказал Хелман. – Приберегите наши снаряды для ИС. Этот танк для нас все равно потерян.