Следы в сердце и в памяти

Потный и изрядно помятый, я вместе со всеми вышел и осмотрелся, будто находился в незнакомом городе. Мы стояли на площадке у колоннады полукруглой формы, которой в прежние времена здесь не было. Место это я, конечно, тут же узнал. За колоннадой вниз уходила вертикальная каменная стена высотой 6-8 метров, левое крыло которой, следя за уровнем круто спускающейся дороги, постепенно понижалось, и через каких-то 30-40 метров стена вовсе сходила на нет. Если идти по этой дороге, пройдя мимо так называемого Лечебного пляжа, можно выйти к гостинице "Ореанда" и, перейдя мостик через речку, оказаться на Набережной. Внизу за колоннадой находилась довольно большая, по ялтинским масштабам, совершенно ровная площадка, на которой располагались один или два теннисных корта, игровые поля для волейбола и баскетбола и несколько гимнастических снарядов. В свое время это были одни из самых лучших игровых площадок Ялты, но местных спортсменов на эти площадки не пускали, хотя они большей частью пустовали. К площадке слева примыкали корпуса санатория, принадлежавшего в довоенное время какому-то из военных ведомств. Похоже было, что и сейчас всё это принадлежит какой-то военной организации.

Другая дорога от колоннады вела в сторону Ялтинской киностудии, пройдя мимо которой можно было выйти на улицу Гоголя, тянущуюся вдоль речки до парка Месаксуди, а там совсем рядом кинотеатр "Спартак", второй ялтинский рынок, а чуть выше - пересечение Боткинской улицы с Аутской, переименованной после убийства вождя питерских большевиков в улицу Кирова.

Пока я всё это вспоминал и отмечал произошедшие изменения на этом пятачке, из разговоров толпящихся на площадке людей понял, что мы находимся на автостанции, куда прибывают автобусы с западных курортов Большой Ялты. Отсюда же можно внутригородским транспортом отправится к центру Ялты. Насколько я помнил, раньше в Ялте внутригородского транспорта не было. Новость эта больше огорчила меня, чем обрадовала, хотя я отлично понимал, как необходим жителям городской транспорт. Мне трудно было себе представить свой чистый, уютный, ухоженный зелёный городок с его узкими улочками заполненным шумными, дурно пахнущими, пыльными автобусами. "Загаживание началось", - подумал я и впервые пожалел Ялту.

Ещё несколько минут постояв у колоннады, я двинулся вниз по дороге, но очень скоро дорога исчезла, вернее, прекратила существовать как таковая, упершись в какую-то площадку. По правую сторону виднелись верхушки курортных зданий через зелень деревьев и кое-где проглядывала синяя гладь моря. Перейдя через площадку мимо там и сям разбросанных кучек песка, щебёнки и всяких отходов строительства, я внезапно очутился в самом начале совершенно незнакомого мне сквера. Какое-то мгновение даже показалось, что я заблудился, хотя нелепость подобной мысли была очевидной. Сквер был хорошо спланирован и ухожен, время от времени ровная дорожка, укатанная кирпичного цвета песком, прерывалась несколькими широкими ступеньками. Я даже не заметил, как после небольшой площадки сквер плавно перешёл в главную улицу города - Набережную.

Набережная местами изменилась. Где-то улица сливалась с парком, где-то недоставало каких-то зданий, но новых построек не было. В дни нашей юности на Набережной у самого берега стояли два "поплавка" - так назывались лёгкие сооружения на железных опорах, увенчанные невысокими крышами в виде четырёхугольных пирамид, без сплошных боковых стен. В этих "поплавках" торговали то пивом и вином, то мороженым, то фруктами, то превращали их в кафе-закусочные или чебуречные. Мне, помнится, довелось только однажды полакомиться там мороженым, запивая сельтерской водой. Зимой обычно их закрывали, а летом они пользовались у отдыхающих большой популярностью. Этих "поплавков" теперь не было, и Набережная стала выглядеть со стороны моря более однообразной. Либо они сами рухнули, оставаясь длительное время без заботы и поддержки, либо их снесли из соображений архитектурной эстетики.