Следы в сердце и в памяти

Нас, молодых инженеров, разбросали наугад по нескольким условным подразделениям, руководители которых сами не знали, чем нас занять. В секретном архиве было всего 20-30 томов технической документации на различного рода технологические процессы и описания принципов работы каких-то второстепенных приборов, которыми неизвестно что комплектовалось. Через неделю или две я получил до смешного серьезное задание: спроектировать взрыватель неконтактного действия, работающий на эффекте Допплера, который бы срабатывал при прохождении от цели на минимальном расстоянии. Не больше и не меньше! Таких взрывателей, насколько я был осведомлен, в то время вообще не было на вооружении. Следовательно, надо было сделать довольно значительный шаг вперед в нашей технике с моими хилыми силами ещё не оперившегося птенца. Но у молодости, как известно, энергии и амбиций хватает, поэтому задание меня не очень смутило. Меня смутило то, что попытки конкретизировать задание ни к чему не привели. Не было известно, на каком снаряде - артиллерийском или реактивном - такой взрыватель должен устанавливаться. Не было известно, каковы, примерно, скорости сближения с целью, диапазоны расстояний, на которые должен рассчитываться взрыватель. На все вопросы следовал один ответ: "Вы сами разработайте технические условия, сами их обоснуйте, а затем будем согласовывать с возможным заказчиком". В общем, стало ясно, что мой руководитель, хотя он и выдал задание, ещё меньше представляет себе работу, чем я сам. Вскоре мне дали в помощь молодого выпускника Ленинградского военно-механического института, и я оказался перед ним в роли такого же несостоятельного руководителя, как и мой руководитель передо мной. Всё же мало-помалу какой-то задел у нас стал появляться, мы наметили два или три принципиальных варианта, привлекая все известные нам идеи в этом направлении.

Не прошло и двух месяцев с начала работы, как вдруг нам объявили, что через несколько дней надо отправляться в длительную командировку в Германию по изучению и сбору трофейной техники там на месте. При наличии всяческих причин, препятствующих такой командировке, можно было отказаться от поездки. Что же делать? С одной стороны, это было и интересно, и, возможно, давало какие-то совсем нелишние материальные выгоды. С другой стороны, очень беспокоил нерешённый жилищный вопрос и положение жены и дочери. Жена в это время продолжала учёбу в Технологическом институте легкой промышленности (проще - в Пищевом институте), наша двухлетняя дочь находилась на попечении моей тёщи в г.Сталино (сейчас он называется Донецк). Мы с женой жили временно в общежитии Бауманского института, которое должны были освободить к началу нового учебного года. К этому времени всем семейным молодым специалистам обещали дать комнаты в Подлипках, но в эти обещания верилось с трудом. В каком положении окажется моя жена, если к этому времени жилья здесь не дадут, а из московского общежития выкинут? Ни родственников, ни близких друзей, имеющих свое жильё, в ближайшей окрестности у нас не было. Несмотря на неопределенность обстановки, на семейном совете из двух человек было принято трудное решение: от командировки не отказываться. Так я в самом начале лета 1946-го года вместе со значительной группой специалистов оказался в Германии и прожил там чуть больше полугода. Этот период жизни стоит отдельного, самостоятельного рассказа, здесь же лишь упомяну о том, что там состоялось моё знакомство с будущим главным конструктором, будущим академиком Сергеем Павловичем Королёвым, ближайшими его сподвижниками, членами будущего Совета главных конструкторов. Там же определилась узкая конкретная область моей деятельности: баллистика и проектирование ракет.

Вернулись мы из Германии в канун Нового года в специальном железнодорожном эшелоне, в состав которого входили вагоны с оборудованием, документацией, вывозимым имуществом, небольшим количеством таких, как мы, пассажиров. Путь был тяжелым. Вагоны совершенно не отапливались, а мороз доходил до 15-20 градусов, и мы промерзали до мозга костей, особенно по ночам. При проезде через территорию Польши один раз ночью наш эшелон обстреляли, но всё обошлось благополучно. Целые сутки мы простояли в Бресте, где перепрессовывали колеса на всех вагонах на другую, российскую колею. Как известно, российская колея несколько шире общеевропейской. В своё время из стратегических соображений Россия и в этом вопросе решила пойти "своим путём", хотя государство управлялось людьми, совсем не похожими на "вождей", появившихся позже.