Следы во времени

На следующий день Ульяна по привычке поднялась рано. Заняться было нечем, и она просто сидела в кухне и смотрела в окно.

На улице было еще безлюдно. С высоты четвертого этажа открывался красивый вид на городской квартал.

В кухню вошла тетя Рудольфа:

– Ну, как оно в городе?

– Потрясающе! – вздохнула Ульяна, – эта жизнь совсем другая.

В кухню вошел Рудольф и, зевая, сказал:

– Да, город тебе не деревня. Поеду насчет работы узнавать. А ты, Ульяна, поработай над своей речью, а то как мать т-ткаешь. Стыдно. Сразу видно, что из деревни.

Позавтракав, Рудольф ушел и вечером вернулся с радостным известием, что устроился сам и устроил Ульяну.

4

Работали оба на фабрике: Ульяна – упаковщицей, Рудольф – грузчиком.

Во время обеденного перерыва в прокуренной столовой под сальные шуточки и приколы рабочих и работниц привыкали к городской жизни.

В деревне свободного времени не оставалось, а значит и лишней суеты не было.

Теперь Ульяна с трудом осваивалась с городским ритмом и обычаями жителей.

Ей приходилось даже привыкать к анекдотам, которые рассказывали городские знакомые, и заставлять себя смеяться над совсем не смешными, как ей казалось, шутками.

Через полгода Ульяна таинственно объявила Рудольфу:

– Рудольф, у нас будет ребенок.

Рудольф вскочил с дивана, на котором сидел закинув руки за голову, и воскликнул:

– Да ты что?

– А как же? Так оно и бывает.

– Никакого ребенка! Я только на ноги стал подниматься. Пожить для себя хочу, – сказал Рудольф и вышел в коридор.

Ульяна пошла за ним:

– Так, как же…

– Не в каменном веке живем, – вышла из своей комнаты тетка. – Знаешь сама, что делать надо. И жить вам негде. Я свою квартиру пеленками завесить не дам.

– Так, как же… – беспомощно хлопала глазами Ульяна, – можно в общежитие пойти…

– А-а-аборт иди делай, вот как! – взвизгнул по-бабьи Рудольф, – в общежитие одна пойдешь, а я здесь останусь. Таких, как ты, – целая фабрика, так что без тебя обойдусь.

Ульяне стало душно, она надела пальто и вышла во двор. Шел снег. Постояв возле парадной, прошла в сквер, подошла к скамейке, счистила с нее снег рукавицей и села.

Сколько прошло времени, она не знала.

– Дочка, – вдруг, услышала Ульяна чей-то голос, – тебя же снегом занесло, замерзнешь.

Ульяну тряс кто-то за плечо. Она подняла голову и увидела перед собой старушку.

– Что с тобой? Ну-ка, поднимайся.

Онемевшими от холода пальцами Ульяна ухватилась за руку женщины и поднялась со скамейки.

Пройдя квартал, они вошли в теплый подъезд. Жила старушка на первом этаже. В квартире у нее было чисто и тепло. Ульяна отогрелась и, улыбнувшись, сказала:

– У вас как у моей мамы в доме.

– Что случилось у тебя?

Ульяна заплакала. Она долго не могла говорить.

Старушка открыла окно, подсыпала корм в кормушку для птиц. Когда Ульяна немного успокоилась, старушка сказала:

– Меня Мария Ивановна зовут, а тебя как?

– Ульяна. – И она рассказала свою историю.

– Ничего нового и ничего удивительного, – сказала, внимательно выслушав все, Мария Ивановна, – только как же прервать жизнь, которая за тебя цепляется и от тебя зависит? Ты у меня оставайся. Я одна живу, поместимся.

На следующий день Рудольф встретил Ульяну возле фабрики:

– Где ночь провела?

– Старушка меня пригласила к себе. Я сегодня за вещами зайду.

– А может, ты и раньше у «старушки» этой бывала? Ребенок-то мой? – спросил Рудольф.

Ульяна с трудом сдерживала слезы.

Рудольф сказал:

– Ты несчастную-то из себя не строй перед всеми, а то смотреть жалко.

– Я не заставляю смотреть, – сказала тихо Ульяна.

– И не заставишь! Я не пристяжной, поняла? Я человек свободный!

Ульяна отошла от Рудольфа и прошла через вертушку. Рудольф еще некоторое время болтался у проходной, будто не решаясь идти в цех.

Вахтерша тетя Валя выглянула из своей будки и спросила:

– Свободный ты? А что такое свобода знаешь хоть?

– Все знают. Делай что хочешь – вот тебе и свобода.

– Ты, парень, так всю жизнь разбазаришь. В школе учился?

– Лучше всех!

– Так вот, знать должен, что Земля свободно вращается вокруг Солнца. Оторвись она от орбиты, так ее на куски разорвет. Свобода, сынок, – это когда есть вокруг чего вращаться, когда есть ради чего жить, ради чего уставать, когда смысл есть во всем, что делаешь. А свобода мужчины – в его привязанности к семье. Сохраняется мужчина так.

Рудольф раздраженно выпалил:

– Рано мне о семье думать еще! Нагуляться хочу!

– Хочу – не хочу – ориентир ненадежный. Кто-то украсть хочет, кто-то убить…

– А не ваше дело, тетя Валя!

– Жаль, что не мое, – вздохнула тетя Валя.

5

Маленький комочек в пеленках моргал смышлеными глазками и всматривался в лицо своей мамы. Ульяна улыбалась. После всех родовых мук и страхов она отдыхала и любовалась своей красавицей дочкой.