Читаем Следы зверей полностью

Рис. 1. Следы лесной куницы: а – отпечатки передней (вверху) и задней лап, см; б – следы на рыхлом снегу, см

Рис. 2. Следы неудачной охоты куницы на тетерева: а – поиск, 6 – скрадывание добычи, в – бросок на птицу, г – вылет птицы из лунки

Рис. 3. Путь куницы на дневку в прикомлевое дупло


Охота и охотничье хозяйство. 1988 г. №4


Мелкие Куньи


Зимние наследы черного хоря, норки, горностая и ласки весьма схожи между собой. Часто трудно бывает понять, какой зверек оставил след: крупный самец горностая или самка хорька, самец ласки или молодой горностай. Точное представление о принадлежности следа порой не удается получить даже при длительном троплении зверька. Здесь приходится принимать во внимание и размеры отпечатка, и характер наследа, и поведение данной особи, и типичность местообитания, и прочие мелочи, представление о которых складывается только после долгой практики тропления различных видов мелких хищников.

Все эти длиннотелые и коротконогие зверьки имеют по пять пальцев на передних и задних ногах. Их наследы – это строчки следов с парными отпечатками лап. Они редко ходят шагом. Это бывает только при выходе из убежища или когда зверек выясняет причину того, что привлекло его внимание. Тогда видны отпечатки всех четырех лап, расположенные близко друг к другу. Обычно мелкие куньи передвигаются галопом, ставя задние ноги в отпечатки передних. При быстром беге они совершают большие скачки, и задние лапы при этом оставляют отпечатки впереди передних.

Следы хорька на снегу несколько напоминают следы лесной куницы. От куньих они отличаются меньшими длиной прыжка и величиной отпечатка лапы, более четким рисунком когтей и пальцевых мозолей, поскольку подошвы хорька не обрастают волосом так густо. При равной плотности снега хорек проваливается гораздо глубже. Если при неглубоком и плотном снеге прыжки хорька равны приблизительно 50-60 см, то на рыхлом снегу они всего лишь 30-35 см, причем зверек тонет на 10-11 см и вся цепочка его следов бывает соединена одной бороздой из выволок и поволок. Не поисковом охотничьем ходу хорек в отличие от куницы не делает для ориентировки заскоков на стволы деревьев. От других мелких куньих следы хорька, отличаются еще и тем, что при движении галопом он нечетко ставит задние лапы в отпечатки передних, а потому на его следу чаще всего рядом заметны отпечатки не двух, а трех лап – трехчетка.

Следы горностая вдвое меньше, чем хорька. Отпечатки его лап обычно парные, наслед менее прямой, прыжки от 20-30 до 40-50 см. Зверек часто чередует длинные прыжки с короткими, чего хорек не делает. Поисковый наслед горностая неровный. Он изобилует петлями, короткими тычками вправо и влево, всевозможными зигзагами и нырками под снег.

Следы ласки очень похожи на следы горностая, но отпечатки ее лап еще мельче. Благодаря незначительному весу ласка не тонет даже в сравнительно рыхлом снегу, а потому поволока и выволока у нее почти незаметны. Она чаще других зверьков бежит прыжками, при которых задние лапы заносит за передние. При этом аллюре по плотному снегу она делает большие для своего роста прыжки, иногда до 60 – 70 см.

Следы европейской норки имеют сходство со следом хорька. Подошвы лап у нее малоопушенные, ступательные мозоли голые, хорошо заметные, а когти несколько короче. Отпечатки лап норки очень четко рисуются на илистой почве или влажном снегу. Они крупнее, чем у хорька, и относительно шире, а потому кажутся округлыми. Наслед норки – двухчетка с прыжками в 40-60 см – тянется обычно вдоль берега речки. Зверек часто уходит в полыньи, а при выходе из воды на его следах заметна грязь со дна водоема. Выходя на сушу, норка отряхивается и отжимает воду из меха – трется о траву, камни и другие предметы, а зимой о снег, оставляя на нем характерные следы. Так же как и хорек, норка с трудом передвигается по рыхлому снегу. Отличить по следам европейскую норку от завезенной в нашу страну американской не удается, хотя последняя и несколько крупнее.

Нередко хищники перетаскивают пойманную добычу в тихое, укрытое место, оставляя заметный след на снегу. Это характерно для всех мелких куньих, но чаще всего потаск можно наблюдать на следах ласки или горностая. Сбоку от следа хищника заметны отдельные отпечатки, полоски от волока, оставляемые добычей – полевкой или водяной крысой. Потаск прослеживается до самого убежища зверька, куда он затащил свою жертву. Иногда мелкие куньи в период обилия корма создают запасы. Например, в кладовых ласки находили более сотни мышевидных грызунов и землероек.

Перейти на страницу:

Все книги серии Журнал «Охота и охотничье хозяйство»

Похожие книги

Трилобиты. Свидетели эволюции
Трилобиты. Свидетели эволюции

Перед нами первая популярная книга на русском языке о трилобитах. Миллионы лет назад эти необычайные животные самых немыслимых форм и размеров, хищные и смирные, крошки и гиганты, царили в океанах и на суше… а потом исчезли. О загадках их ушедшей жизни интеллигентно и остроумно рассказывает Ричард Форти, большой знаток трилобитов, влюбленный в них с самого детства. Читатель не только получит основательные сведения о трилобитах и их современниках. Он почувствует поступь эволюции, которая произвела на свет этих существ, позволила им сначала триумфально шествовать по океанам и эпохам, а потом—таинственно исчезнуть. Вы узнаете, как с помощью трилобитов подвинуть Африку и как считать время по трилобитовому циферблату. Не менее увлекательно и драматично Форти показывает судьбы ученых и причудливый мир науки с его головоломками и озарениями.

Ричард Форти

Биология, биофизика, биохимия / Биология / Образование и наука
Достаточно ли мы умны, чтобы судить об уме животных?
Достаточно ли мы умны, чтобы судить об уме животных?

В течение большей части прошедшего столетия наука была чрезмерно осторожна и скептична в отношении интеллекта животных. Исследователи поведения животных либо не задумывались об их интеллекте, либо отвергали само это понятие. Большинство обходило эту тему стороной. Но времена меняются. Не проходит и недели, как появляются новые сообщения о сложности познавательных процессов у животных, часто сопровождающиеся видеоматериалами в Интернете в качестве подтверждения.Какие способы коммуникации практикуют животные и есть ли у них подобие речи? Могут ли животные узнавать себя в зеркале? Свойственны ли животным дружба и душевная привязанность? Ведут ли они войны и мирные переговоры? В книге читатели узнают ответы на эти вопросы, а также, например, что крысы могут сожалеть о принятых ими решениях, воро́ны изготавливают инструменты, осьминоги узнают человеческие лица, а специальные нейроны позволяют обезьянам учиться на ошибках друг друга. Ученые открыто говорят о культуре животных, их способности к сопереживанию и дружбе. Запретных тем больше не существует, в том числе и в области разума, который раньше считался исключительной принадлежностью человека.Автор рассказывает об истории этологии, о жестоких спорах с бихевиористами, а главное — об огромной экспериментальной работе и наблюдениях за естественным поведением животных. Анализируя пути становления мыслительных процессов в ходе эволюционной истории различных видов, Франс де Вааль убедительно показывает, что человек в этом ряду — лишь одно из многих мыслящих существ.* * *Эта книга издана в рамках программы «Книжные проекты Дмитрия Зимина» и продолжает серию «Библиотека фонда «Династия». Дмитрий Борисович Зимин — основатель компании «Вымпелком» (Beeline), фонда некоммерческих программ «Династия» и фонда «Московское время».Программа «Книжные проекты Дмитрия Зимина» объединяет три проекта, хорошо знакомые читательской аудитории: издание научно-популярных переводных книг «Библиотека фонда «Династия», издательское направление фонда «Московское время» и премию в области русскоязычной научно-популярной литературы «Просветитель».

Франс де Вааль

Биология, биофизика, биохимия / Педагогика / Образование и наука