Слегка безумны

Ощущение, как будто я в огромном море на маленькой хлипкой лодке, одна. Известный мореплаватель писал, что в океане не акулы, не шторм и не голод убивают. А страх.

Трейс молчал терпеливо и упрямо. Я не обижаюсь, малышка. Все правильно, не могло все быть просто с тобой.

За что его пара так мучает его? За то, что кто-то другой делал с ее матерью.

Дочки- матери, бесконечная история. И ведь мать Кендис хотела для нее как лучше, делала все, что было в ее силах. В тоже время всем существом завися от своей истинной пары.

Кендис же сразу закрылась от него, стала глуха и слепа. Она не отзывается вообще на его ментальные призывы, она его не слышит.

Это не справедливо, Кендис ничего о нем не знает и не хочет знать, презирает, осуждает, ненавидит, не любит…Как от этого больно.

Ехали уже более трех часов и за это время, ни один из нас не произнес и слова. А впереди вся ночь, которую мне суждено провести за рулем, а не с Кендис за более приятными занятиями…

Так. Настрой, позитивный настрой. Ммда, хотя бы она не болтушка, моя Кендис, пусть мне это сейчас и не наруку.

Я рулил, а девочка перебралась на заднее сиденье спать.

Ближе к утру моя конфетка проснулась, наблюдал за ней в зеркало. От того, что видел волна жара поднималась по позвоночнику и учащалось дыхание. Огромным усилием воли и благодаря элементарному чувству безопасности, перевел взгляд обратно на дорогу.

Сонная Кендис потягивалась и разминала затекшие от неудобной позы мышцы. Казалось, что даже прилежно следя за вообще-то абсолютно пустой дорогой, я улавливаю и ощущаю каждое движение, каждый изгиб тела и взмах ресниц Кендис. Моя настройка уже давно зациклилась на ней. Моей девочке, конфетке…

Вскоре на маленькой автозаправке проводил Кендис к туалетам, а сам заправил полный бак бензина и пошел покупать нам завтрак.

На втором глотке черного кофе резко насторожился, непонятная тревога ни с того ни с сего… Что-то было не так. Почувствовал жуткий страх, но не свой, а Кендис.

В туалете воняло, сильно. Может из-за этого, а может потому, что была погружена в свои мысли и спешила поскорее умыться, я не услышала как подошел этот вер. Он прижался ко мне со спины, я сильно вздрогнула и, наши взгляды встретились в мутном заляпанном зеркале. Знакомый липкий взгляд, призрак из отчего дома.

Я дернулась что бы отстранится, убежать, но вер лишь сильнее зажал меня между собственным телом и раковиной. По лицу стекала холодная вода которой я умывалась, капала с подбородка на куртку. Пальцы вцепились в край раковины так, что костяшки побелели. Меня стало колотить, собственный пульс стучал в висках, а бывший приближенный моего отца растянул губы в подобии улыбки. Для меня не предвещавшей ничего хорошего.

— Детка Кеендис, какая встреча. Я и не ожидал тебя так быстро найти. — Не отводя сумасшедшего взгляда, он стал шептать мне на ухо задевая кожу губами.

— Твоего папочки нет. Да? А что он мне обещал? Помнишь? — Хриплый смешок, облизывание моего уха, а захват огромных рук на талии все усиливается.

— Тебя, детка. Те-бя. Он мне задолжал маленькую сладкую Кендис.

Наверное, я потеряла сознание. Просто в один момент отключилась, в глазах потемнело, я обмякла и грохнулась на кафельный пол. Почему-то ненавистные руки меня больше не касались.

В себя я пришла, считай что сразу и первое что почувствовала, это близкий, кажущийся таким родным запах Трея. На радостях попыталась встать, но голову пронзила сильная вспышка боли. Меня стали аккуратно поднимать, я открыла глаза и уперлась в серьезные встревоженные карие глаза. Не знаю, что ему сказал мой взгляд, но… я еще не отошла от пережитого ужаса.

— Малышка, это я. Трей. Ты в безопасности… — губы продолжали шевелиться, но слова я уже не разбирала. Просто смотрела на любимое лицо и по щекам снова текла вода, на этот раз соленая.

Бывают мгновения просветления, бывают. Это не выдумка, что вдруг, в один момент снисходит озарение и ты понимаешь все. Видишь себя со стороны и сверху. Может, для этого нужно было лишь удариться головой?

Трей не ОН и Трей не тот, кто хотел взять меня мгновение назад силой. Скосила глаза в угол, где лежал нескладной кучей вер из моего безумного прошлого. Его голова была неестественно вывернута, он был окончательно и бесповоротно мертв.

Посмотрела снова на Трея. У меня внутри было такое ощущение, как будто плотина рухнула, разлетелась в дребезги с оглушающим гулом стена, за которой я пряталась. Я осталась совершенно открытая, беспомощная и беззащитная.

Губы Трея больше не шевелились, а в глазах плескалась боль. Я не хотела что бы там была боль, не хотела что бы любимый мучился.

Мы молчали, не отрывая друг от друга взгляда, его губы были неподвижны, однако сквозь убывающий гул в голове я ясно стала слышать слова.

— Ди… любимая, не бойся меня. Я же люблю тебя больше жизни… — А за ними ощутила и чувства, не свои, а Трея. Всю безумную гамму чувств. Там были нежность, волнение, страх потерять, решимость не смотря ни на что быть со мной всегда. Любовь. Желание.

— Трей? — удалось выговорить сквозь шквал обуревавших меня эмоций.