Слегка безумны

Постучавшись в дверь и получив разрешение, я вошла.

— О, девочка Кенди, я чуть не ослеп от твоей улыбки. Как наступит полярная ночь, улыбайся почаще, мы сэкономим на электричестве. — Довольный и спокойный сморщенный старик, уравновешенный, умный, с юмором и тактичный. Хорошо, что именно он, сидит в этом кресле.

— Здравствуйте, я просто рада что вас застала. Мама смотрит выставку, может вы найдете время с ней побеседовать? — Моя удочка закинута ой как далеко, но похоже для Саймона Имагми это не является секретом. Он сверкнул своими черными узкими глазами и с притворным кряхтением поднялся из кресла.

Дальнейшее от меня мало зависело, я сделала что могла, вплоть до копии маминого диплома и фотографий с ее выставки и ее работ. Теперь же наблюдала, как старый хитрый старикан беседует с моей сверх всякой меры растерянной мамой.

Встретив ее укоризненный взгляд, сделала виноватое лицо. Ну да, извини, действовала за твоей спиной, но ведь все для твоего же блага!

Домой возвращались в молчании. Надеюсь, мама не обиделась. Все удалось даже лучше, чем я думала.

Зайдя в прихожую, она не разуваясь подошла к столу и взяла из ящика несколько купюр, развернулась и прошагала мимо меня молча обратно на улицу. А я растерялась.

— Мам, ну чего ты… не обижайся пожалуйста на меня. Ты куда? Мам? — взволнованно лепетала и пыталась заглянуть в глаза целенаправленно куда-то шагающей маме.

Наконец она остановилась и улыбнулась мне настоящей улыбкой, какую я только один раз до этого и видела. Так она улыбалась пикам Мак- Кинлей.

— Надо же теперь краски, кисти, бумагу, карандаши и еще уйму всего купить! В здешнем магазине наверняка и половины нужного мне нету. Придется заказывать из города, а потом ждать черт знает сколько времени пока привезут… — Договаривала она уже мне в макушку, потому что я смеясь и плача одновременно, обнимала ее и прыгала на месте.

— Спасибо, Ди. — Тихий шепот, после того как отсмеялись. — Без тебя бы я пропала совсем. Прости меня…

— Мам, ну что ты…ты же моя мама!

После первого визита в школу, мама стала туда ходить почти каждое утро. Дело, которое мне удалось провернуть состояло в том, что я поведала Имагми о том, какой замечательный художник моя мама, показала диплом и работы, ну и вообще всячески высвечивала ее положительность со всех сторон. Как я рада, что в кресле директора сидит именно Имагми. Он понял, оценил и сделал просто здоровское на мой взгляд предложение.

В этой школе нету учителя рисования и истории искусств, даже и предмета такого не было. Был одаренный фотограф, приехавший из большого города в Канаде на Аляску доживать свой век. Он и занимался с некоторыми детьми, которых его дело интересовало. Но он умер и с ним вместе прекратилось и едва начавшееся образование детей.

А Саймон Имагми, как человек, получивший лучшее образование в большом городе, понимал, что отсутствие такой дисциплины как изобразительное искусство, это есть плохо. И хорошо, что мама согласилась с этим утверждением и теперь ведет кружок по рисованию.

А сейчас уже ноябрь. И отвоевав у кота носок, я его быстро натянула. Без них никак. Действительно очень холодно.

Кот обернулся у двери на кухню и недовольно посмотрел где там я задержалась, иду ли наливать ему его сливки любимые. Вымогатель бессовестный.

Выгляжу я на улице как шарик, разноцветный катящийся по дороге шар. На самом деле, просто куртка очень толстая, да еще свитер и шарф. И не качусь я, как мне добренькие одноклассники смеясь сказали. Еду на лыжах, быстро и плавно. Мне очень понравилось ездить на лыжах.

Вообще-то моя внешность как-то очень естественно вписалась в местный колорит. Я русоволосая с серо-голубыми глазами, с раскрасневшимися щечками от мороза и быстрой езды. Все местные жители были в основном светловолосые и голубоглазые, за исключением конечно эскимосов, так что я и не выделялась.

Для моей белой волчицы также все складывалось как нельза лучше, она сливалась с искрящимся снегом и в волю могла резвиться в лесах, охотиться и просто носиться никем непотревоженная.

Класс был мал, и само помещение и по численности учеников. Маленькое пространство легче отапливать, а детей моего возраста в деревне всего 12 человек. Из них семеро эскимосы. Но мне не было скучно, наоборот. После 15 лет практически заточения, для меня и такое количество общения было много. И столько жизни вокруг, и они все так хорошо ко мне отнеслись… Первый вечер после уроков я снова рыдала, но на этот раз от счастья.

Особенно дружны мы стали с одной эскимосской девушкой Эллен Кавихак и белым парнем Едмундом Хуком. Втроем мы смотрелись довольно колоритно- маленькая брюнетка, немного выше блондинка и высоченный рыжий. Вскоре нас стали называть ЭлДиЭд. Не очень остроумно по моему, но как им угодно.

Эл увлекалась фольклором, мастерила амулеты и плела фенечки, вышивала национальные узоры и знала значение каждого из них. Смешливая и хитрая как лиса.