Слэм

Я дал Алисии самой рассказать о схватках, об адской боли и о том, как вышел ребенок, а я просто слушал. А слушая, я смотрел на них, и у меня все в глазах стало мешаться, и я уже не мог понять, где кто. Алисия казалась старше моей мамы, потому что она уже родила, а маме оставалось еще несколько месяцев, и мама задавала вопросы, а Алисия отвечала. И потому мама была как будто младшей сестрой Алисии и одновременно моей свояченицей. И это имело смысл, потому что Андреа была настолько старше моей мамы, что невозможно было думать о них как о двух бабушках Руфа. Андреа похожа была на маму моей мамы. А уж кто я сам, я совсем не знал. Странное это чувство, не знать, кому ты кем приходишься, особенно если ты со всеми ними, как ни крути, в родстве.

— Его зовут Руфус, — сказал я.

— Руфус? — переспросила мама. — Неплохо.

Похоже, ей это имя не понравилось.

— Он родился под песню певца по имени Руфус.

— Могло быть и хуже, правда? Его могли назвать Бумеранг, в честь рок-группы. Или Блюз. Блюз Джонс.

Мама была первой, кто пошутил на эту тему. В следующие две недели я слышал подобные шутки сто раз. «Могло быть и хуже, правда? Его могли назвать Ищейка, Арктическая Обезьяна, или Мадонна, или Секс-Пистолз, или Пятьдесят Процентов, или Шарлотта. Все время выбирали имена женщин-певиц или названия рок-групп, хотя иногда вместо женских имен называли имя какого-нибудь рэпера. И после названия рок-группы они всегда произносили фамилию: Секс-Пистолз Джонс. А после имени певицы фамилию не произносили, потому что это не так смешно. Шарлотта Джонс — это нормальное имя для девочки, правда? Никакой шутки не получится. И все же все постоянно это говорили, и мне всякий раз приходилось смеяться. В конце концов я перестал говорить знакомым, что его зовут Руфус, потому что боялся, что размозжу кому-нибудь голову.

Андреа больше беспокоила фамилия.

— Или Бёрнс, — поправила она.

Маме моей это не нравилось потому, думаю, что «бёрн» значит «ожог», и услышав это слово, сперва думаешь об ожоге, а не о ком-то из семейства Алисии. Мы-то нет, конечно, но когда-то и мы так это воспринимали, да и все нормальные люди тоже.

— Что, простите?

— Бёрнс, — отвечала Андреа, — Блюз Бёрнс.

По поводу фамилии Андреа говорила совершенно серьезно. Мы никогда не обсуждали это и намеревались сделать это в ближайшее время, хотя в первый час после рождения ребенка было немало других срочных дел. Но пусть даже она говорила всерьез — трудно было удержаться от смеха. Она так была сосредоточена на фамилии, что любое имя казалось ей нормальным.

— Вы говорите — Бумеранг Джонс, а ведь его будут звать Бумеранг Бёрнс. Правда?

Я поймал взгляд Алисии. Она изо всех сил старалась не расхохотаться. Не знаю, почему мы считали, что не должны смеяться. Может, потому, что наши мамы были так озабочены. Но если бы мы расхохотались, мы бы и их рассмешили.

— Если только Алисия и Сэм не поженятся в ближайшие несколько недель, и Алисия не возьмет его фамилию. Но это вряд ли...

Моя мама дипломатично улыбнулась.

— Думаю, что в этом случае вы сами можете выбрать фамилию, правда? Не важно. Не стоит из-за этого спорить.

— Не думаю, что здесь есть о чем спорить, не правда ли? Я уверена, что все мы хотим обеспечить этому ребенку лучшие стартовые условия в жизни.

Ох, черт ее дери! У нас с Алисией был спор о ее маме. Алисия утверждала, что она что надо, только иногда говорит не подумав. Не знаю, имело ли это смысл. Я имею в виду, что ведь куча народу действительно говорит не подумав, я же вижу. Но милые они люди или нет, это зависит от того, что именно они сказали, так ведь? Ну, например, если вы скажете что-то расистское, это будет означать, что вы расист. Потому что вам приходится сдерживать себя, чтобы не выразиться в расистском духе. Другими словами, расизм налицо все время, и вы вынуждены напрягаться, чтобы сдержаться. Андреа не была расисткой, но снобкой была, и ей приходилось много и сложно думать, чтобы не сказать чего-нибудь лишнего. Что это значит — лучшие стартовые условия для Руфа? Очевидный ответ таков: это ничего не значит. Совершенно неважно для твоего будущего, зовут тебя Бумеранг Бёрнс или Бумеранг Джонс. Вот имя Бумеранг — это проблема, ха-ха! А какая фамилия, разницы нет, правда? Никому не придет в голову, что «мистер Бёрнс» звучит шикарнее, чем «мистер Джонс».

Но она имела в виду вовсе не это. Это все касалось наших семей? Она пыталась сказать, что Руфус Джонс может бросить школу в шестнадцать лет, потому что у него родится ребенок, и пойти на какую-нибудь дерьмовую работу, и не сдать выпускные экзамены, и даже подсесть на наркоту. А Руфус Бёрнс может, ну не знаю, пойти в университет и стать профессором, или премьер-министром, или кем-то таким.

— Извините, — сказала моя мама, — вы не могли бы объяснить, что вы имеете в виду?

— Думаю, это очевидно, — ответила Андреа. — Не хочу вас обидеть, но...

— Не хотите обидеть? — оборвала ее мама. — Как это у вас выйдет? Как вы сумеете сказать то, что хотите, чтобы это не было оскорбительно?