Слэм

— Я знал, что хотя еще любил Синди, мы живем в двух отдельных мирах, которые не соединить, — сказал Тони. — В сентябре 1994 года мы расстались. К несчастью, потребовалось одно событие, чтобы заставить нас осознать, как это важно — быть родителями.

Я взглянул на него. Он смотрел в одну точку, не обращая внимания на все мои разговоры о простуде. Но на самом деле мне не хотелось услышать от него то, как важно быть отцом. Что у меня еще было в жизни, кроме Руфа? Я ходил в колледж раз в месяц, черт его дери, у меня никогда не было времени для скейтинга, и я постоянно говорил только о ребенке. Я в Тони разочаровался. Он не дал мне ничего, над чем стоило подумать.

— Это не был уродливый развод, — добавил Тони. — Мы оба старались обеспечить как можно лучшую жизнь для Рили.

— Спасибо, хотя и не за что, — буркнул я.

Но с ТХ всегда так: он говорит больше, чем ты в состоянии воспринять в первый момент.

18

В Интернете было много всякой всячины о школьниках, которые завели детей. Я так думаю, что в Интернете можно найти хоть что-нибудь обо всем на свете, правда? Это классная штука. Какие бы проблемы у вас не возникали, они есть и у других. И от мысли об этом вам становится не так одиноко. Например, если ваши руки внезапно позеленели и вы хотите поговорить с другими людьми вашего возраста, у которых зеленые руки, вам надо только найти правильный сайт. Если я решил, что буду заниматься сексом только со шведскими учительницами математики, я уверен, что смогу найти в Интернете шведскую учительницу математики, которой нужен именно восемнадцатилетний англичанин. Так что ничего удивительного, если вы находите там информацию о забеременевших школьницах. Это все же не зеленые руки. Нас, юных родителей, все же побольше.

В основном люди вроде меня жаловались. Я их не виню: плакаться нам было о чем. Они сетовали на то, что им негде жить, у них не было денег, не было работы или не было возможности устроиться на работу без того, чтобы платить нянькам больше собственного заработка. Я не часто чувствовал, что мне повезло, но, читая этот скулеж, ошущал — наши родители не выставили бы нас за дверь.

А потом я нашел маленький сайт с фактами, который написал сам премьер-министр. Многие факты были совершенно бессмысленными: например, что большинство подростков залетают случайно. Тоже мне новость, блин! А некоторые из них были забавны: например, что каждый десятый юнец не помнит, был ли у него секс сегодня ночью, что довольно неправдоподобно, если подумать. Подозреваю, это значит, что каждый десятый так напивался или обкуривался вечером, что вообще не помнил, что он делал. Не думаю, что они были просто забывчивыми... Мне захотелось побежать и сказать маме что-нибудь типа: «Мама, я знаю, что не должен был этого делать, и, по крайней мере, помню, чем занимался на следующий день».

Я узнал, что в Британии худшие показатели подростковой беременности в Европе — то есть самые высокие, вероятно. Я не сразу это понял. Сначала решил, что, наоборот, у нас слишком мало случаев подростковой беременности и премьер-министр хочет, чтобы их стало больше. И еще я выяснил, что восемьдесят процентов малолетних отцов полностью перестают общаться со своими детьми к тому времени, когда тем исполняется пятнадцать. Восемьдесят процентов! Четыре пятых! Это означало: есть шансы, что через пятнадцать лет у меня не будет ничего общего с Руфом. Этого принять я не мог.

Я был зол, когда вышел из дому, и все еще продолжал беситься, когда пришел к Алисии. Я так громко стучал, что Андреа и Роб успели рассердиться на меня, прежде чем впустили. Не надо было мне приходить в таком состоянии, но было уже девять, а в десять Алисия ложилась, так что у меня не было времени успокоиться. Рассуждал я таким образом: не могу я расхотеть общаться с Руфом. Единственная ситуация, в которой я могу потерять связь с ним, — это если Алисия не будет меня к нему пускать, и вообще уедет, не сказав мне куда. Так что это будет ее вина.

— Что ты колотишь как сумасшедший? — спросила Андреа.

— Мне нужно видеть Алисию.

— Она в ванной, — сказала Андреа. — И мы только что уложили Руфа.

Я не представлял, позволено ли мне будет и сейчас видеть Алисию в ванной. Когда рождался Руф, Андреа, можно сказать, заставила меня пройти в ванную. После этого я жил с Алисией, а потом съехал, хотя, в сущности, мы не разбежались, и не говорили о том, чтобы расстаться, пусть даже, я думаю, оба знали, что это нам предстоит. Так что же все это значит? Могу я в этой ситуации видеть Алисию голой или нет? Положение чем-то смахивало на те факты, о которых писал в Интернете премьер-министр. Неважно, можешь ли ты вспомнить, чем занимался минувшей ночью. Прошлая ночь — в прошлом. Мы хотим знать о следующих днях и ночах, о том вечере, к примеру, когда ты хотел поговорить со своей голой подругой, или бывшей подругой, и не знал, можно или нельзя.

— И что же мне делать? — спросил я у Андреа.

— Постучись, — ответила она.

Это был, надо признать, более чем разумный ответ. Я поднялся по лестнице и постучал.

— Сейчас-сейчас, — ответила Алисия.

— Это я.