Слэн

— Я навсегда покидаю Солнечную систему. Почему бы тебе не оставить планетоид, пока не поздно. Я дам тебе уйти.

В этом Кемп не сомневался. Он был самым опасным врагом для Глиса, и его неожиданное появление, видимо, было страшным ударом для того.

— Я не собираюсь уходить, пока ты не исправишь все, что сделал с Землей.

Тишина.

— Ну, ты сделаешь это? — потребовал Кемп.

— Нет. Это невозможно, — последовал неохотный ответ.

— Но ты мог бы, если бы захотел вернуть Земле ее прежний размер.

— Нет, но я сейчас жалею, что взял твою планету, — печально отозвался Глис, — я всегда оставлял в покое населенные миры, которые были под защитой населяющих их живых существ. Я просто не мог поверить, что какой-то Шелки может представлять для меня опасность. Я ошибался.

Это было не то покаяние, которого ожидал Кемп.

— Но почему ты не можешь вернуть ей прежнее состояние? — настаивал он.

Похоже было, что Глис мог создать гравитационное поле, но он не мог придать этому процессу обратный характер. Извиняясь, он сказал:

— Чтобы все стало на свои места, придется применить такое же количество энергии, сколько я затратил на то, чтобы уменьшить Землю в размере. А где взять такую энергию?

Действительно, где? Но Кемп не сдавался:

— Я тебя научу, что такое антигравитация, на примере моей собственной системы управления энергией.

Но Глис ответил, что у него была возможность изучать такие системы на других Шелки.

— Не думай, что я не пытался. Очевидно, антигравитация — это позднейшее свойство материи и энергии. А я очень ранняя форма, как ты — и только ты — знаешь.

Надежды Кемпа как-то быстро угасли. Он верил, что есть возможность. Не было.

Чувство горя охватило его, первичное осознание того, что Земли больше нет.

Глис снова вышел на связь: — Я вижу, что ты и я оказались в серьезной ситуации. Поэтому мы должны прийти к соглашению. Я сделаю тебя правителем Шелки, я буду проводить очень тонкое воздействие с тем, чтобы все твои желания удовлетворились. Женщины — сколько пожелаешь. Власть — сколько угодно. Ты и я будем определять будущее планетоида.

Кемп даже не задумался над предложением.

— Ты и я — мы мыслим по-разному. Могу себе представить, как ты меня оставишь в покое, если я когда-либо рискну перейти в человеческое состояние. — Он прервался и коротко сказал: — Договор между нами я вижу как кратковременное перемирие, пока я думаю, что могу предпринять против тебя, и ты размышляешь над тем, что сделать со мной.

— Поскольку у тебя такие мысли, — последовал резкий ответ, — позволь мне прояснить мою позицию. Если ты начнешь против меня какие бы то ни было действия, я прежде всего уничтожу Землю и нацию Шелки, а потом займусь тобой.

Кемп ответил с обычной для него стальной твердостью:

— Если ты посмеешь принести вред тому, чем я дорожу — включая Шелки и все, что осталось от Земли, — я нападу на тебя, используя весь свой атакующий потенциал.

Глис презрительно сказал:

— У тебя нет ничего, что могло бы повредить мне, — кроме этих твоих защитных экранов, которые, отражая атаку, направляют энергию на самого же нападающего. То есть таким образом ты можешь использовать мою силу против меня. Поэтому я не буду нападать. Получается — патовая ситуация.

Кемп ответил:

— Посмотрим.

— Ты же сам признал, что твоя уровневая логика не будет работать в случае со мной.

— Я имел в виду прямое воздействие, а есть еще и обходные доступы к сознанию.

— Не вижу, как нечто подобное может сработать на мне, — был ответ.

В тот момент Кемп тоже этого не знал.

20

Путь Кемпа лежал через проходы, ведущие вверх и вниз по горизонталям. Он пролетал через комнаты, заполненные мебелью и произведениями искусства других планет.

По пути он видел странные и прекрасные сцены, выполненные красками и в барельефах на стенах. И везде сами планеты были ослепительно прекрасные, но в то же время и ужасающие, потому что каждая из них представляла собой страшное преступление.

Он направлялся в город Шелки. Он пробирался туда внутренними проходами, потому что не решался покинуть планетоид и добраться до места назначения внешним путем. В сущности Глис ему сказал, что он не будет счастлив от того, что он, его самый опасный враг, останется живым. И если он когда-либо осмелится покинуть эти пещеры, у него уже не будет выбора и никакого шанса найти метод возмездия — если таковое вообще возможно — или какой-то выход из создавшегося положения, который мог бы повлиять на будущее Шелки. Он был более чем уверен, что обратной дороги у него не будет.

Он не преследовал какую-либо определенную цель — горе его было глубоко и ужасно. Он не сумел ничего сделать, защитить, не смог выполнить свой долг.

Земля была потеряна. Потеряна так быстро и безвозвратно.

Время от времени он оплакивал Джоанн и Чарли Бакстера и других друзей среди Избранных Людей.

Когда эти грустные мысли овладели им, он занял наблюдательную позицию на вершине дерева, откуда просматривалась главная улица города Шелки. Там он ждал, поддерживая все свои сигнальные системы в состоянии готовности номер один.