Слэн

Лоони сидела на краю подстилки Пта и ждала. Она думала в отчаянии: Инезия не станет медлить, особенно теперь. Она имеет Пта убитым в момент, когда можно было определить, сознает он что-то или нет. Прежде всего она вернула истинное тело Лоони назад, в столицу Пта, — она не могла рисковать этим в городе, где металл был особенно распространен. Затем она послала свою сущность назад, во дворец Гадира, войдя в тело женщины Зард Аккадистрана и отдавая необходимые приказы. И так быстро, как только позволяли лететь скриры и скакать гримбы, солдаты бросились исполнять их.

В паническом волнении она вцепилась в неподвижное тело и затрясла его.

— Очнись, Пта! — возбужденно кричала она приглушенным голосом. — Очнись!

Тело оставалось неподвижным. Оно лежало в смертоподобном трансе, безвольное, податливое, в цепких пальцах ее рук. Если бы он по-настоящему был безнадежен, она оставила бы его, оставила бы тело Найи и отправилась назад, в Нуширван. Была одна вещь, которую она не могла сделать, если даже немного могла бы предотвратить террор и смерть, которые Инезия замышляла. Она не могла оставаться здесь, когда континенты колебались на краю гибели. Тем не менее она не решалась.

Солнце, которое лежало низко на востоке, заняло характерное для середины утра положение. Пыль от полумиллиона не устающих ног поднялась в воздух, как серый туман. День обещал быть жарким и душным. Двое мужчин тащились к ней, неся третьего. Один из них сказал:

— Здесь, кажется, не будет места для моего больного брата.

Другой наклонился к тому, который был без сознания. Он сказал устало:

— В чем дело? Он выбрал значительно лучший путь, по сравнению с нами.

— Я займу подстилку, — сказал первый из говоривших.

— Мой брат в очень плохом состоянии. Он…

Он увидел, что говорит, стоя спиной к женщине. Он оборвал себя, затем повернулся к Лоони.

— Я надеюсь, что вы не будете возражать, если я стащу его, — он указал на Холройда, — с постели. Мой брат без сознания.

Лоони посмотрела на него. Требование было таким вызывающим, что она подумала, что плохо расслышала. Она собралась ответить, но мужчина уже наклонился и стал стаскивать Холройда с подстилки.

Она схватила его за руки и оттолкнула. Его пальцы впились в ее кисти, и он опрокинулся назад, увлекая ее за собой. Он был сильным, и его воля была упорной и непреклонной. Ее желание оттолкнуть его было погребено под тяжестью мужского тела. Через мгновение тело любимой изнеженной жены Нушира было изрядно помято. Она уже истощилась в борьбе, когда его шепот достиг ее ушей.

— Отправляйся в Нуширван! — прошипел он. — Отправляйся в Нуширван! Я встречу тебя во дворце Котахэй… позже…

Лоони похолодела. Затем она стала трясти мужчину в неистовом удивлении, но он внезапно посмотрел на нее расширившимися глазами, в которых светился ужас. Он задохнулся в изумлении.

— Я, должно быть, обезумел. Не знаю, что это нашло на меня. Прошу прощения.

Она была слишком обессилена, чтобы чувствовать сожаление, откинулась назад на подстилку и тотчас же выпрямилась в испуге. Тело Пта исчезло.

После длительного времени потрясение от удивления ушло. Она узнала мужчину, который произнес те слова, о Нуширване. Пта обдумывал их все это время, пока Инезия могла услышать, находясь поблизости.

Он не хотел, чтобы Инезия знала, что он может перемещать себя из тела в тело. Он не хотел, чтобы Инезия заподозрила, что он — божественный Пта, и поэтому у него была причина организовать это происшествие и незаметно скрыться.

— Если вы не будете возражать, — сказал знакомый мужской голос, — я сейчас положу своего брата на эту постель.

Лоони пристально вгляделась в усталое лицо. Но его лицо не выказывало никакого признака того, что она высматривала. Не было причины, из-за которой это могло бы произойти. Возможно, мужчина служил Пта. И у нее теперь были инструкции. Отправляйся в Нуширван! Тем не менее она все еще стояла, колеблясь, потому что Инезия должна убедиться, тщательно убедиться, что она невредима.

Мысль была подобна сверкнувшему кинжалу. Справа от нее, на высокой стене, что-то двинулось. Затем слева. Приставные лестницы с солдатами замельтешили внизу. Минут через пять они перетекли в «больничный» район, перекрыли ворота и выстроились вдоль «больничной» изгороди. Безжалостно они растаскивали со своего пути подстилки вместе с людьми, находившимися на них. В действие были приведены большие светлые пилы. Главная стена начала осыпаться. Не более чем через десять минут в ней была прорезана дыра шириной в пятнадцать футов и до самого верха. Через нее въехала женщина на чудовищном гримбе.