Слепая ярость

Двор образовывали три девятиэтажных дома, похожих на общежития, с квартирами типа «гостинка». На пятом этаже одного из домов, в самом конце длинного полутемного коридора, вечно заваленного каким-то хламом, снимала квартиру пара, неофициально носившая фамилию Хопкинс. В быту они пользовались простыми именами – Рафик и Лара. Когда-то им, как и всем, казалось, что их ждет большое будущее и широкие горизонты. И сейчас, глядя на них, было сложно поверить, что в свое время Рафик проходил стажировку в Германии, а Лара преподавала английский в лучших вузах города. Но это было давно. Так давно, что они оба больше не помнили этого времени. Иногда лучше забыть о чем-то, чем страдать, понимая, где ты находишься теперь.

Именно так последние несколько лет поступали и Рафик с Ларой – забывали. А для более надежного результата использовали наркотики. Чем больше, тем лучше. Вот и сейчас, лежа на кровати в крохотной «гостинке», они спали безмятежным наркотическим сном. Их не тревожила грязь в квартире, горы немытой посуды, битое стекло и окурки на полу. Также им были совершенно безразличны их нагие, давно немытые тела. Оба лежали на боку, чтобы не захлебнуться собственной блевотиной во время своего длинного путешествия по долине грез.

Рафик лежал за спиной у Лары, положив на ее талию бледную руку, густо покрытую длинными светлыми волосами. И если бы не окружающая обстановка, не пустые шприцы, резиновый жгут и слипшиеся жирные волосы у них на головах, то они вполне могли бы сойти за влюбленную парочку.

Послышалось, как в скважину хлипкой входной двери осторожно вставили что-то металлическое. Судя по тому, что после недолгих манипуляций дверь открылась, это была отмычка. Хрустя массивными подошвами ботинок по стеклянному крошеву и мусору на полу, в квартиру вошли Любимов и Абросимов.

Закрыв за собой дверь, Любимов извлек из внутреннего кармана расстегнутой куртки флакон, который, будучи открытым, стал источать густой запах хлороформа. Затем оба смочили хлороформом носовые платки и приблизились к паре, лежавшей на кровати. Кивнув друг другу, они одновременно приложили к лицам наркоманов платки со снотворным.

– Готово, – сказал Абросимов, оставив платок на лице Рафика. – Можно начинать. – Зажав одну ноздрю, он сморкнулся на пол. – Слышь, как у тебя со свадьбой? Движется?

– Все путем, – кивнул Любимов, повернув голову Лары так, чтобы она уткнулась носом в пропитанный хлороформом платок. – Вчера забронировали зал в «Двух товарищах». – Он улыбнулся. – Леська пищит от радости.

– Когда бабы довольны, то нам проблем меньше. – Абросимов хрипло хохотнул. – И вообще, все наши беды только из-за них. – Он махнул головой на лежащую Лару. – Это они нас на дно тащат.

– Не-е-е, – отрицательно покачал головой Любимов. – Моя не такая. – Он достал из кармана желтые хозяйственные перчатки и, растопырив пальцы, натянул их на руки. – И потому я дал ей денег на самое крутое платье.

– А лимузин будет? – Тоже натянув перчатки, Абросимов достал одноразовый шприц.

– И лимузин, и фотограф, и тамада… – Мечтательно улыбнувшись, Любимов взял Лару за волосы и запрокинул ей голову. – И свадебный торт… – Точным движением он полоснул Лару острым лезвием по горлу и отпустил ее волосы.

В горле Лары сначала засипело, потом булькнуло, и, пульсируя, потекла кровь, впитываясь в серую простыню.

– Это правильно. – Посмотрев на Лару, Абросимов наполнил шприц заранее приготовленным героином. – Надо, чтобы такой важный день в жизни запомнился.

– Запомнится, – кивнул Любимов, вложив бритву в бесчувственную руку Рафика, затем его рот растянулся в довольной улыбке. – Самым лучшим образом запомнится.

Абросимов вколол в руку Рафика один за другим два полных шприца героина.

– Спи вечным сном, – сказал Абросимов, швырнув шприц на пол. – Можешь звонить. Все готово.

Любимов набрал нужный номер и приложил трубку к уху.

– Ангелина Эдуардовна, – сказал он, прижав телефон плечом и стягивая перчатки с рук, – сделали все, как вы просили. Отправили туристов первым классом в вагоне для некурящих. – Он хохотнул. – Хотя они вроде уже не возражают против табачного дыма.

– Хорошо, – сухо ответила Мягкова. – Вопросом «очкастой кобры» из детсада займется специалист по змеям, так что вы не вмешивайтесь. Вам отбой.

– Как скажете. – Любимов скорчил огорченную гримасу. – Но мы тоже со змеями работали…

– Любимов, что у тебя за дурацкая привычка спорить? – повысила тон Мягкова. – Ты начинаешь действовать мне на нервы.

– Простите.

– Распустились, – процедила Мягкова, прежде чем нажать на отбой.

Услышав короткие гудки, Любимов положил телефон в карман джинсов.

– Анжела опять не в настроении? – хмыкнул Абросимов.

– А когда она бывает в настроении? – нахмурился Любимов. – Вечно все не так.

– Да ладно. – Абросимов осмотрел комнату. – Не обращай внимания. Тебе перед свадьбой расстраиваться вредно. – Убедившись, что все в порядке, он двинулся к выходу. – А то еще облажаешься в первую брачную ночь.

Абросимов сипло засмеялся.

– Ладно тебе, – обиженно ответил Любимов, идя вслед за напарником. – У меня такого никогда не бывает.