Слепая ярость

— Нам нужно кое о чем поговорить с мистером Паркером, сынок, — сказала Линн. — Я думаю, тебе стоит погулять…

— Ладно, мам, ладно.

Билли убежал, распевая на ходу:

— До свиданья, мистер Паркер, увидимся, мистер Паркер!

— Мне тоже было приятно познакомиться с тобой, Билли…

— А вы присаживайтесь, мистер Паркер.

Ник безошибочно нашел диванчик и удобно на нем устроился.

— Вам, вероятно, кажутся странными мои глаза? — вежливо спросил он.

Линн смущенно зарделась и отвела свой пристальный взгляд от лица гостя:

— Ой, ну что вы…

— Пустяки, — улыбнулся Ник. — Просто тяжелая контузия, поражение зрительных нервов… А темных очков я никогда не любил.

— Ник Паркер, Ник Паркер… — пробормотала Линн. — Что-то знакомое… Кажется, вы считались погибшим? Извините, конечно…

— Да, меня зачислили в списки пропавших без вести во Вьетнаме, — просто ответил Ник.

— Какой ужас, — покачала головой Линн.

— Так случается… Война все-таки.

— Господи, как я ненавижу войну…

— Я тоже, — кивнул Ник. — А Фрэнк никогда не рассказывал вам, что там произошло?

Линн покачала головой:

— Он вообще не любил говорить о войне. Вьетнам так его изменил…

— Вьетнам многих перекорежил. Практически всех, насколько я понимаю… А что, Фрэнк стал больше пить, вернувшись оттуда?

— Нет-нет, тут другое…

— Наркотики?

— Никогда! — замотала головой Линн. — Фрэнк ненавидел наркотики. Впрочем, то, что с ним произошло… В каком-то смысле это можно сравнить с наркотиком. Вы не читали у Достоевского такой роман — «Игрок»?

И тут же поняла бестактность своего вопроса.

Но Ник сделал ободряющий жест рукой:

— Ничего-ничего, я понял. Рулетка, да?

Линн кивнула. Спохватившись, сказала вслух:

— Да… Ох, мистер Паркер, вы меня простите, но вы так не похожи…

Она осеклась.

— На слепого? — улыбнулся Ник. — Да вы не тушуйтесь, нормальное житейское дело.

Линн облегченно вздохнула. Ей вдруг стало как-то очень хорошо и уютно рядом с этим светловолосым человеком: от него словно бы исходила какая-то целебная, успокаивающая волна.

— Рулетка, рулетка… — пробормотал Ник. — Знаете, тогда, во Вьетнаме, мы порой любили поболтать о рулетке. Об элементарной двухцветной рулетке: жизнь-смерть, жизнь-смерть…

Линн невольно вздрогнула. В словах Ника ей вдруг почудился какой-то жуткий подспудный смысл — как будто речь не об армейских воспоминаниях, а о чем-то совсем близком, вот только руку протянуть…

Но Ник ничего не заметил.

— Скажите, — неуверенно сказала Линн, — вот вы, мистер Паркер, оказались во Вьетнаме в такой жуткой ситуации… И вам, должно быть, многие вещи более ведомы, чем кому-либо другому. Так скажите мне: умирать — это страшно?

— Почему вы об этом спрашиваете? — удивился Ник. — Вам ли задаваться подобным вопросом?

— Не знаю, не знаю, — пробормотала Линн, нервно теребя подол своего платья. — Что-то такое странное почувствовала… Знаете: сидишь, например, в полном одиночестве — и вдруг словно какая-то тень мелькнула. Вздрагиваешь — нет, никого рядом нет, но до того не по себе… И уже пытаешься подкараулить эту призрачную тень — вдруг появится снова, скользнет в углу…

Она поежилась.

— Я понимаю, — серьезно сказал Ник. — И это вполне реальная вещь, как мне кажется… Но только не в данном случае. Просто я вас навел на грустные мысли с этой дурацкой рулеткой, вот и все.

Линн деланно рассмеялась:

— И то правда, мистер Паркер.

И тут она заметила, что платье чересчур задралось. Застеснявшись, Линн быстро одернула подол.

«Вот дурочка, — подумала тут же, — он же не видит…»

А Ник сдержанно улыбнулся — ему было ведомо происхождение этого легчайшего шороха.

Он попытался представить себе внешность этой женщины, но рисовалось нечто очень туманное. А в памяти от той фотографии, увиденной двадцать лет назад при свете зажигалки, остались только пышные белокурые волосы. Да, они были длинны и пышны по-прежнему: Нику было слышно это при каждом повороте головы Линн.

— Может быть, что-нибудь выпьете, мистер Паркер? — предложила она.

— Нет, спасибо. Давненько уже не практикую, — учтиво отказался Ник.

— Некоторые находят в этом удовольствие…

— Только не я. Предпочитаю совершенно другие способы самоудовлетворения.

— Какие же, если не секрет? — поинтересовалась Линн, поймав себя на том, что ее интерес — искренен.

— Занимаюсь в спортивном клубе разными видами восточных единоборств.

— Как? — вырвалось у Линн.

— О, у нас в городе есть замечательный клуб для инвалидов! Так что два раза в неделю я обязательно там. Да и кое-какие навыки имею…

— Замечательно, — отозвалась Линн.

Этот человек нравился ей все больше и больше.

— Скажите, мистер Паркер…

— Давайте лучше — просто Ник.

— Ну, а я — Линн, как вы помните… Скажите, Ник, а вы не женаты? Уж простите мое женское любопытство.

Линн почувствовала, как она опять краснеет.

— Нет, — качнул головой Ник. — А почему вы об этом спросили?

— Я же говорю — любопытство! — засмеялась Линн. — А если серьезно: у вас такие богатые интонации, которые, как мне кажется, могут выработаться только при условии общения с большим количеством женщин… Так что я бы вашей супруге не позавидовала.