Слепая кара

- Ладно. - Николаев нажал кнопку. - Уведите его!

Только увели Фомичева, в комнату вошел Константин Гусев.

- Привет, Павел, - улыбнулся он. - Ну, что этот Фомичев?

- Признал, что был в квартире, убийство отрицает. Говорит, взял у брата деньги взаймы.

- Так. Вот результат экспертизы. На бутылке отпечатки пальцев Ивана Фомичева, на дверной ручке тоже, ну, это понятно. Но вот что интересно. Около двери след от кроссовки тридцать седьмого размера.

Женской кроссовки. Кровавый след.

- Значит, эта женщина прошла туда уже после убийства?

- Конечно. Она одной ногой наступила в лужу крови и оставила след. Больше того, она это заметила и чем-то, видимо, носовым платком, вытерла подошву и попыталась стереть и след, но это ей не удалось.

А дальше этим заниматься не было времени.

- А больше ничего?

- Абсолютно. Никаких посторонних отпечатков пальцев, кроме отпечатков Ивана Фомичева. Только отпечатки домашних.

- Интересно, Костя, интересно, - загадочно улыбнулся Николаев.

- Экспертами установлено, что удар ножом был произведен человеком намного ниже Николая Фомичева. Рост Фомичева сто восемьдесят три сантиметра, а его брата Ивана - сто восемьдесят пять. Такие дела...

- Значит, убила женщина?

- Очень похоже.

- Ладно. Спасибо, Костя, за интересное сообщение. У меня здесь завтра будут Люба Фомичева и ее дочь Наташа Павлова. Любопытно будет с ними побеседовать.

- Подозреваешь их?

- А почему бы и нет? - устало улыбнулся Николаев. - Личностью покойник был довольно гнусной, это очевидно. А уж кому он там особенно насолил, разберемся по ходу.

Глава 5

- Ну как там? Что там? - Люба выскочила из своей комнаты, как только услышала звук ключа, поворачиваемого в замке входной двери. Вера Александровна стояла на пороге, усталая, бледная, в летнем старушечьем потрепанном пальто и немодной косынке на голове.

- Ну что? Что? - торопила Люба старуху. - Рассказывайте.

- Да что вы беспокоитесь, Люба? - Вера Александровна прошла в коридор и стала открывать ключом свою дверь. - Все я рассказала так, как надо.

- Что значит "так, как надо"? - удивилась и даже рассердилась Люба. Вы рассказали так, как было, и ничего не испугались, никаких угроз? Вы это имеете в виду?

- Я не это имею в виду, Люба, - раздраженно ответила Вера Александровна и вошла в свою комнату.

Та последовала за ней. - Совсем не это.

- Вы, Вера Александровна, что-то темните! - Люба стала кипятиться от этих ее недомолвок. - Вы говорите так, как есть, и все. Нечего тень на плетень наводить, мне и так тяжело!

- А нужно ли вам это? - Вера Александровна поглядела на Любу странным каким-то взглядом. На тонких ее губах застыла страшноватая улыбка. Люба, как завороженная, глядела на нее, чувствуя, что по спине у нее непонятно почему поползли мурашки.

Она глядела и глядела, в комнате воцарилась зловещая тишина. Тишину прервал звонок в дверь.

Люба побежала открывать.

- Мам, это я! - заорал с порога взъерошенный Толик - Меня в наказание после уроков оставили на два часа. Жрать хочу, сил нет!

- Ничего не получишь! - закричала раздосадованная его появлением Люба. - Ничего у меня нет!

На кой ляд ты стекло разбил в кабинете директора, ты мне скажи?! У нас такое горе, а я должна в школу мотаться, разбираться в твоих мерзостях! Тебе уже десять лет, ты соображать должен!

- А я чо? Я нечаянно. Мы на перемене побежали в футбол гонять, а на обратном пути мячом чеканили.

Я больше всех начеканил, а эта падла Горшков толкнул меня нарочно, я и хотел ему по тыкве мячом заехать, обидно было, мама, понимаешь. Он увернулся, а мяч прямо в стекло...

- Заткнись! Замолчи, гадость такая! В кого же ты такой паскудник растешь?! - закричала Люба и вдруг осеклась. Она внимательно глядела на сына и молчала. Ей было страшно. Она поняла, в кого растет этот бессердечный неугомонный пацан. До нее внезапно дошло, кто такой был ее покойный муж Коля, мясник, хозяин, человек с золотыми руками. Страшные картины промелькнули перед ее глазами, и она как-то стала оседать на пол, чуть не упала, но взяла себя в руки и пошла в комнату.

- Там суп вчерашний и колбаса в холодильнике.

Сам разогрей и ешь, - тихо сказала она и села на стул.

Облокотилась на стол и закрыла лицо руками.