Слепая любовь

Зыкин застонал, будто приходя в себя. И Филя немедленно подтолкнул девушку, даже вдогонку легонько по попке шлепнул, и она, еще не пришедшая в себя, а также, вероятно, окончательно ошалевшая от «королевского» подарка, убежала не оглядываясь. А чего ей, кстати, было оглядываться-то? Да и знать, по идее, незачем, что странный дядька тщательно выпотрошил бумажник Григория Ивановича Зыкина, майора милиции из межрайонного отдела вневедомственной охраны и, ко всему прочему, еще и сотрудника службы безопасности акционерного коммерческого банка, а банковские карточки, не представлявшие для него интереса, поскольку ни в какие банкоматы с ними Филя ходить не собирался, — их он, стараясь не оставлять ни на чем отпечатков своих пальцев, рассыпал в кустах, куда отправил и пустой бумажник. И сделал это Филипп Кузьмич Агеев с одной лишь целью: чтобы девушке не пришло в голову даже и попытаться самой забраться в карман неудачливого соискателя ее интимных ласк…

Зато в сумочке своей Наташа унесла ма-аленькую такую булавочку, назначение которой ей было знать не нужно, достаточно того, что об этом знал Филя.

Этот, что валялся головой в кустах, снова застонал, заскреб руками по земле. И Агеев решил, что на сегодня ему самому вполне достаточно приключений. И, чтобы привлечь хотя бы рассеянное еще внимание лежащего Зыкина, он произнес негромко что-то типа: «Эй, кончаем» — тонким голосом, а грубым и низким как бы ответил: «Ага, сваливаем!», — и ломанул сквозь кусты, словно табун коней.

Выйдя из двора, Филя не мог отказать себе в удовольствии взглянуть на машину Гриши. А что, вполне ничего! «Мерседес» не новенький, но вполне еще. Для сотрудника охраны — нехило… Только что ж он так элементарно прокололся, если хороший сотрудник? И потом, девушку — во дворе, прямо на лавке, фи! Нет, правильно его какие-то лихие мужички ограбили. В другой раз умнее будет.

— А номерочек машинки, — сказал себе Филя, — мы на всякий случай запишем, мало ли, вдруг случайно днем встретимся, так чтоб не гадать…

3

Меркулов заехал-таки в агентство в тот поминальный вечер поднять рюмочку в память Дениски, сказать сочувственные слова Турецкому. Ну, конечно, Александру они чрезвычайно были нужны именно в тот момент. Сил нет, как необходимы! Ирина, заметив, что муженек не прочь «сорваться с тормозов» — немножко и больше для виду, чтоб вернуть на место бывшее начальство, постаралась поскорее перевести застольный разговор на какую-то другую тему, лишь бы не дать из-за случайно брошенного слова вспыхнуть пожару. А о просьбе доктора Осипова как-то даже и вспоминать не стали. Ничего серьезного, если по правде. Не тема…

Об этом у нее с Шуриком в тот же вечер состоялся серьезный разговор. Ибо ей не понравилось легкомысленное, как показалось, отношение мужа к просьбе старого профессора. Ирина сама была родительницей и прекрасно понимала заботы и огорчения Осиповых. Даже несмотря на то, что Нинка ей самой подобных беспокойств пока — тьфу, тьфу, тьфу! — не доставляла. Хотя, как поётся в известной песне, «все еще впереди»…

Идея же окончательно оформилась после сообщения Агеева о свидании объекта с подружкой. В тот же вечер, встретив у дома Юлию и обсудив первые результаты с Филей, а затем и с супругой, Турецкий решил созвониться с Осиповым. Но сделал он это под вечер следующего дня. Хотел убедиться в том, что результаты встречи Фили с Гришей, сотрудником службы безопасности коммерческого банка, не имели каких-либо серьезных последствий для девушек.

Следующие дни наблюдений не принесли никаких известий. Филя созвонился с Наташей, напомнил ей о необходимости молчания. Узнал, когда она возвращается домой, и встречал ее, сидя в своей машине, но не показываясь, естественно, на глаза. О чем и поставил в известность Александра Борисовича, который был уже, естественно, в курсе робингудовской акции Фили и, в принципе, ничего не имел против — посмеялся, да и все. Главное, чтоб девица не прокололась. И забыл об этом инциденте.

Осипов звонку обрадовался. Неужели он подумал, что «великий сыщик» Турецкий уже справился с заданием? Вот что значит крупный теоретик! Да-а, его бы устами, как говорится, еще и мед пить…

— Нет, дело не сделано, — вмиг охладил собеседника Александр Борисович, — но кое-что мы уже имеем. Могу поделиться, но с одним непременным условием.

— Я слушаю, я готов… — заторопился тот.