Слепая преданность (ЛП)

С дополнительной стимуляцией Тиш засасывало всё глубже в водоворот ощущений, напряжение было настолько сильным, что начало пугать её. Как можно шире раскрывшись перед Джошем, она бесконтрольно двигалась, желая, чтобы он трахал её жёстче, быстрее, глубже, целую вечность. Ей отчаянно хотелось достигнуть разрядки, которая одновременно и пугала её.

— Это слишком! Я не могу! Мы должны остановиться! — Под этим углом его член доставал до какой-то точки, и на глазах наворачивались слёзы, а запретное ощущение в попке буквально сводило с ума.

— Чёрта с два. Покорись ощущениям. — Он сильнее дёрнул её назад, насаживая на себя. — Я чувствую… как туго ты меня сжимаешь… давай же… давай… покажи, как тебе приятно. — Он по-собственнически укусил её за плечо и продолжил разговаривать. — Я хочу получить всё, что скрывает это маленькое тело, потому что оно принадлежит мне. Мне. Кончи для меня, Тиш-Тош.

Путы, удерживающие её контроль, порвались, и Тиш закричала от умопомрачительного оргазма, вызвавшего струю жидкости из её киски. Прочувствовав глубину дикого наслаждения, Тиш отдалась ему без остатка так, что из неё вновь брызнула влага. Послышался всплеск, когда струя коснулась байка и пола. Голос Тиш сорвался и пропал, когда Джош оттолкнул её руку в сторону и яростно задвигал пальцами по клитору, разбрызгивая тёплую влагу, вытекавшую из пульсирующей киски.

— Господи-Боже, Тиш. Ты только что сделала меня счастливейшим из бывших зэков, чёрт подери. — Он перестал сдерживаться, трахая её пульсирующие дырочки, а затем громко застонал и выругался, кончая. Тёплое семя излилось в неё, и когда удовольствие постепенно спадало, в ушах стоял звон. Они оба были покрыты потом и результатом их безумных оргазмов.

Тиш повалилась вперёд и изо всех сил старалась не сползти с байка на прохладный пол, чтобы свернуться калачиком и прийти в себя. Она не могла перестать дрожать.

— Кажется, ты меня убил.

Джош тяжело дышал, когда опустился на неё всем телом. Он не придавил её своим весом, а лишь окутал теплом.

— Забавно. Я думал об обратном.

Он просунул руку под её грудью, взял за подбородок и заставил обернуться. Поцеловал уголок её рта, а затем скользнул губами по щеке.

— Я мало тебя целовал. Вот над чем мне нужно поработать: помнить о мелочах.

«Как мило», — подумала Тиш в наступившей тишине.

— Это было самый прекрасный подарок для меня, — пробормотал он несколько минут спустя.

— Поверить не могу, что это произошло. Я испачкала твой мотоцикл.

— Ни черта. Ты его освятила. Впервые, и если мы не будем это повторять регулярно, то в последний раз.

Удовлетворение растекалось по телу, и в конце концов Тиш обмякла, мечтая о постели. Кстати о кровати.

— А что ты говорил до этого? О моем переезде в твою комнату? — Вероятно, им удобнее воспользоваться свободной спальней, потому что её кровать всего лишь двуспальная, в то время как другая — королевских размеров. — Я пока не могу спать с тобой в доме моего дяди. Будет слишком неловко.

— Я не имел в виду дом Ника. Я говорил, что хочу тебя в моей комнате в моём доме.

— Хм-м. У тебя есть дом? — Тиш чувствовала растерянность и не могла понять, в чём дело. Знала ли она, что у него есть собственное жильё? Нет. До заключения он половину времени проводил с ней и её матерью, а вторую половину — с Ником и Чейзом.

— Да, детка. У меня есть дом. Ты за ним присматривала в моё отсутствие. Я это ценю. — Он лениво засосал кожу на её плече.

Тиш усилием воли распахнула глаза.

— Ты о чём? Это дом моего дяди… — Она оглянулась. — Это твой дом? — Предполагалось, что она в шоке, но так сильно устала, что вышло едва ли удивлённо.

— Я купил его за несколько месяцев до того, как всё полетело к чёртовой матери. Собирался перевезти вас сюда после небольшого ремонта. Мне хотелось быть поближе, чтобы присматривать за тобой. Я попросил об этом Ника, раз не смог сам, и велел не упоминать, что это моё место, на случай, если Рейчел сглупит и откажется переехать.

Подняв руку, которая весила, казалось, пару сотен килограмм, Тиш притянула ладонь Джоша и зарылась в неё лицом.

— Я так сильно тебя люблю, Джош. Ты очень хороший человек. Правда.

Он долго молчал, а потом пробормотал таким тоном, которого она никогда не слышала от него:

— Желание запереть тебя под моей крышей, чтобы с тобой не случилось ничего плохого, не делает меня хорошим человеком, Тиш, а превращает в надзирателя. Но это меня не остановило, потому что ты жила здесь последние три года, превращая мой дом в дом, где ты могла…

Тиш оборвала его, пресекая в зародыше бессмысленный разговор.