Слепая совесть

Да, экраны, изобретенные давно, с приходом инопланетных технологий стали и вовсе замечательными. Даже мадам Джанс повесила один такой у себя в холле, столько интересного увидеть можно!

— Глупенькая моя, оттуда даже позвонить нельзя, вся связь через ментальщиков проклятых. Пообещай, моя красавица. Было бы куда, забрала бы тебя, да ведь они повсюду рыскать будут…

Дарсаль

Нужно бы попрощаться, да не с кем. С Лексием разве что.

Он нашел меня несколько лет назад. Сказал, не узнал сразу — зато я узнал его цветную ауру. Не то чтобы ровную и гладкую, но по большей части чистую. Друг детства. Еще того, беззаботного, зрячего детства…

Настраиваюсь, контакт выходит сам собой. Хорошо, что мы не нуждаемся в посредничестве ментальщиков. А у женщин, говорят, есть специальные приборы связи, которые на нашей стороне мира не работают. Посмотреть бы… жаль, не увижу.

«Дарсаль? Тебе что, делать нечего? — Доносится женский смех, характерные частые выдохи. — Как ты всегда умеешь время подбирать!»

«С тобой когда ни свяжись — рискуешь», — хмыкаю я.

«Что хотел?» — Похоже, останавливаться не собирается. И не надо.

«Уезжаю, — говорю. — Попрощаться».

Пауза.

«Скоро буду». — Совсем другой ментальный тон.

Киваю, забывая, что ему меня не видно. Может, тоже наведаться напоследок в заведение Бесстыжей Палми? Правда, после ее «девочек» сутки отмываться хочется. А ведь туда особенных отбирают, для таких, как мы.

Лежу, закрыв глаза, развлекаюсь со своим омаа — то усиливаю свечение, то убираю, пока не начинает печь ладони.

Женские шаги под окном. Идет ко мне, поэтому замечаю сразу. Настораживаюсь. Что могло понадобиться Шарассе, нынешней фаворитке императора? От ее буро-багровой ауры исходит лишь алчность с вожделением. Будь я личным Стражем императора, непременно предостерег бы. Впрочем, возможно, Ивен тоже предостерегал. Не моего ума дело.

Шаги в галерее, даже сквозь изоляцию проскальзывают змеи ее эмоций. Приходится подняться, с фаворитками высших лучше не ссориться.

Отрывистый стук в дверь. Притвориться, что ли, будто меня нет?

— Эр Дарсаль, я знаю, что ты здесь. Открывай! — доносится резкое.

Отхожу к окну, отправляю луч омаа. Специально настроенная дверь отворяется, пропуская Шарассу.

Говорят, она красива и умна. Я же вижу лишь паутину интриг вокруг корысти. И упоение от этого. Запах дорогих духов, изящно сплетающийся с ее собственным. Пахнет она, пожалуй, неплохо.

— Слушаю вас, шри Шарасса.

— Тебя не учили поворачиваться к тому, с кем говоришь? — Черные языки недовольства.

Оборачиваюсь, выпускаю омаа из-под век, немного, так, чтобы отступила. Красно-коричневый страх под серой оболочкой. Хорошо держится.

— Стражу нет нужды смотреть на собеседника, шри.

— Может, знаешь, и с чем я пришла?

Пренебрежительный тон неприятен. Но молчу, какого мне еще ожидать? С предложением ты пришла, боишься милости императорской лишиться. И Слепым быть не нужно, чтобы понять.

— Откуда мне, шри.

— Для тебя госпожа. Дарсаль, я хочу поговорить. У меня… предложение.

— Слушаю вас, шри Шарасса. — Ты мне не госпожа. И уже не станешь, скоро у нас появится новая императрица. Придется подвинуться и довольствоваться тем, что предложит Иллариандр, сама понимаешь.

Понимает. За тем и пришла.

— Дарсаль, Иль едет за невестой? — спрашивает грустно.

Голосу поверил бы, но что делать с оранжевыми искрами притворства? И это фамильярное «Иль»…

— Запрещено говорить, — отвечаю я.

— Дарсаль, — холодно. Меня твои гримасы не впечатлят. Может, и подействовали бы, если бы видел. — Я знаю, что это так.

Зачем тогда спрашиваешь?

— И знаю, что не смогу дать императору наследника. Но во всем остальном… собираюсь остаться на своих позициях. И мне нужна твоя помощь.

Она вдруг приближается, кладет руки на плечи.

— Говорят, у Стражей с женщинами непросто, — шепчет. — Я подарю тебе удовольствие, какого ты никогда не испытывал!

С трудом сдерживаю омаа — еще не хватало, чтобы у фаворитки императора нашли следы моих ожогов. Докажи потом, что не прикасался к ней. Убираю ее руки с плеч.

— Надеешься избавиться от меня? — Кажется, весь омаа выплескивается через глаза и губы. От моего вида и тона она отступает, по серой оболочке змеятся багряные трещины — страх пробивается. Не нужно было тебе сюда идти, Шарасса. — Доложить императору о предательстве?

— Нет. — Отпечаток движения, отворачивается.

Вся спина переплетена, ни одного уязвимого места. Ни на миг не расслабляется, все продумала. Не нравится мне это.

— Дарсаль. Ты знаешь, как шатко твое положение. Я могу дать ответы, которые ты ищешь. И защиту, в которой нуждаешься.

Странно, но она не лжет. Действительно, у нее что-то есть. Нашла, гадина.

Желание узнать едва не затмевает способность размышлять. Беру под контроль омаа, даже веки прикрываю, но все равно ощущаю рвущийся сквозь них белый свет.

— Я сам защита, — отвечаю.

— Дарсаль, ты же не хочешь стеречь границы? Или пойти на откуп женщинам Йована? Могу устроить, поверь.

— Что тебе нужно? — спрашиваю. Верю. Подстилка императора и не такое может.

— Не слышу почтения, Дарсаль.