Слепая страсть

Рандольф Литгоу ненавидел и проклинал Джеральда Гайдена. Из-за этого ублюдка он очутился в больнице, и теперь его мучила не столько боль, сколько ощущение попранного достоинства. Как он будет смотреть в лицо друзьям после того, как какой-то подонок расквасил ему нос?!

Джеральда никогда не любили в классе, а в последнее время он стал просто невыносимо задаваться. Ну еще бы, ведь его папочка баллотируется в президенты! Рандольф от души надеялся, что Чарлтон П. Гайден провалит избирательную кампанию в первом же штате. Этот позор заставит его убраться из Вашингтона, прихватив с собой шизанутого сынка.

Повернувшись на бок и оторвав голову от подушки, Рандольф выпил немного воды через соломинку и сразу ощутил неприятное жжение в горле. Ну ладно, встав на ноги и выбравшись отсюда, он врежет этому гаду!

В ожидании, когда начнут впускать посетителей, Рандольф начал переключать телевизионные каналы. Шестичасовые новости ему ни к чему — всю эту политическую чушь он будет смотреть потом, когда вернется в колледж. На другом канале показывали многосерийную комедию. Его тут же затошнило от дурацких диалогов; выругавшись, Рандольф нажал кнопку и снова попал на новости. Он хотел уже выключить телевизор и взять книгу, как вдруг на экране возник фоторобот, составленный со слов какой-то Мэри Бет Моррисон.

Рандольф, наверное, не обратил бы на него внимания, если бы не глаза. Что-то в них показалось ему знакомым. Когда Джеральд сдавил ему горло руками, у этого подонка были точно такие же глаза! Сосредоточившись, Рандольф внимательно вглядывался в экран, прежде чем окончательно убедился в том, что его догадка верна. Фоторобот исчез, и снова появилось лицо репортера.

Охваченный возбуждением, Рандольф снова стал переключать каналы, надеясь, что фоторобот покажут еще раз. Если его предположение подтвердится, он знает, как поступить!

— Ночью проведем очередное патрулирование. — Бен захлопнул папку и наклонился над плечом Эда, который в сотый раз изучал карту района, пытаясь обнаружить хоть какую-нибудь зацепку. — Вот увидишь, он выйдет на охоту, и тогда появится шанс обнаружить его.

— Такие шансы ненадежны. — Эд бросил взгляд в сторону холла. Наверху Грейс уже третий вечер сидела на телефоне как приманка. — Сколько раз, по-твоему, мы сегодня исколесили этот квадрат?

— Я сбился со счета. У меня, признаться, больше надежды на колледж. Хотя Уайт и не опознал по фотороботу никого из своих студентов, но явно разнервничался.

— Полицейские всегда действуют людям на нервы.

— Верно, но у меня возникло предчувствие, что, когда Ловенштейн закончит опрос студентов, что-то всплывет.

— Возможно, ты прав. Но сейчас он по-прежнему на свободе, а Грейс…

— Посуди сам: мы с тобой в доме. Неподалеку Биллингс. Через каждые пятнадцать минут осуществляется контроль. Грейс здесь в большей безопасности, чем в тюремной камере.

— Я все пытаюсь найти логику в поведении этого маньяка, вспоминаю психиатрический анализ преступления, который сделала Тэсс, и все равно не могу ничего понять. А ведь обычно, когда мы начинаем расследовать убийство, то поневоле вникаем в это настолько глубоко, что начинаем думать за преступника и предсказывать его шаги.

— Просто это дело касается тебя так близко, что ты утратил дистанцию и не можешь поставить себя на его место.

— Едва ли причина в этом. — Эд устало потер глаза. — Думаю, мне так трудно понять его оттого, что он подросток. Ведь подростки мыслят иначе, чем взрослые. Я всегда подозревал, что молодых на войну отправляют потому, что у них еще не сложились собственные моральные критерии. Это приходит после двадцати лет.

Бен вспомнил о брате и тяжело вздохнул.

— Некоторые уже в шестнадцать лет абсолютно взрослые люди.

— Но только не этот. Тэсс считает, что он психически болен, и, наверное, это действительно так. Но, помимо всего прочего, он еще просто не созрел как личность.

— Давай представим себе уровень мышления подростка, — предложил Бен.

— Попробуем. Моррисон сказала, что он был похож на ребенка, у которого сломали любимую игрушку. А что делает ребенок в такой ситуации?

— Дети бывают разные. Одни плачут и жалуются маме, а другие страшно злятся и стараются сломать чью-то чужую игрушку.

— Точно! — воскликнул Эд. — Из тебя получится отменный папаша.

— Спасибо за комплимент. Но почему-то в рапортах о попытках изнасилования и нападениях, происшедших со дня покушения на Моррисон, нет ничего, даже отдаленно напоминающего наш случай.

— Знаю. — Эд досконально проработал все рапорты, надеясь найти хоть какое-то сходство. — Но если он не напал на женщину, это еще не значит, что он вообще ни на кого не напал. Когда насильнику мешают реализовать задуманное, он становится еще агрессивнее. Учти к тому же, что он ребенок, а значит, плохо контролирует себя. На ком-то этот парень должен был отыграться.

— Так ты полагаешь, что он искал, с кем завязать драку, и его выбор мог пасть на сверстника?