Слепая вера

Но даже в самую изнурительную жару рабочий костюм Сандры Ди не ограничивался только узеньким топом и трусиками. Как правило, она предпочитала легкие юбки, порой закрывающие ноги чуть ли не до середины бедра. Конечно, ее неблагочестивое поведение вызывало недоуменный шепоток: разве можно так не уважать себя, чтобы не гордиться своим телом! Но Сандре Ди было наплевать – она презирала условности. А когда Принцесса Любомила принималась отчитывать ее за недостаток женственности и плохой вкус, она заставляла ее умолкнуть одним пристальным взглядом. Как-то раз Сандра Ди сказала, что ей, светлокожей и склонной к появлению веснушек, извинительно носить на себе несколько больше ткани, чем принято: в конце концов, солнце ведь есть не что иное, как машина по производству рака. Для Принцессы Любомилы это было дополнительным оскорблением. Густой темно-коричневый загар считался у белых женщин исключительно модным, а рак – ну что ж, это, конечно, риск, но на него стоит пойти ради того, чтобы порадовать Господа своей эффектной внешностью.

И все-таки, несмотря на давление со стороны окружающих, Сандра Ди умудрилась сделать из своего тела тайну, и Траффорду казалось, что ничего более эротичного нельзя себе и представить. Он воспылал тайной любовью к тайне. Что может быть более соблазнительным? Более противозаконным? Более совершенным?

Когда Траффорд пришел на работу, там царило праздничное возбуждение. По комнате были развешены разноцветные вымпелы, а в стаканчиках для карандашей рядом с каждым компьютером торчали бенгальские огни и хлопушки. Принцесса Любомила прикрепляла к осветительной арматуре транспарант «Слава Любви» из мигающих лампочек и флаги всех Стран Истинной Веры.

– Что у нас за торжество? – простодушно поинтересовался Траффорд.

– Что за торжество? – ошеломленно повторила Принцесса Любомила. – Что у нас за торжество? Боже! А как ты сам думаешь?

– Гм… не знаю.

– Мы все знамениты, вот что у нас за торжество! Всю жизнь мы мечтали стать знаменитыми, и вот наша мечта сбылась! Мы знамениты, и мы собрались вместе в первый раз после того, как это случилось. Ты считаешь, что это не повод для торжества?

После Фестиваля Веры, на котором был принят новый Закон Уэмбли, прошла уже целая неделя, и Траффорд почти забыл о нем. Тогда это стало крупным событием: на улицах спонтанно возникали шумные кутежи, да и городские пабы были битком набиты людьми, отмечающими свою нежданную удачу. Народные гулянья не прекращались всю ночь, и банды новоиспеченных знаменитостей рыскали по подворотням в поисках извращенцев, время от времени затевая драки с полицией.

Но с тех пор минула неделя, и в течение этого времени мир не стоял на месте. Были новые взрывы, новые беспорядки и новые кошмарные задания для миротворцев за океаном. Для многих людей их новообретенная слава уже утратила прелесть новизны, но Принцесса Любомила явно не собиралась принимать это в расчет. Нельзя же было и вправду упускать такой уникальный случай! Как она объяснила коллегам, даже если бы один-единственный член их коллектива прославился в мгновение ока, это послужило бы поводом для всеобщего ликования – так что же они должны чувствовать, когда это произошло со всеми сразу?!

Заиграла музыка, и Принцесса Любомила взяла на себя ведущую роль в караоке, а потом в танцах. Поначалу она не трогала самых робких, которые жались по углам или сидели на своих рабочих местах, старательно изображая энтузиазм, покуда она и ее прихвостни топали, вопили и дергались на расчищенной от столов площадке и центре комнаты. Однако потом Принцессу Любомилу, естественно, разозлил такой недостаток корпоративного духа, и она накинулась на тех, кто держался в сторонке.

– Эй вы! Хватит киснуть! – свирепо выкрикнула она, мотая своими огромными, почти обнаженными силиконовыми грудями в такт очередной песне. – Праздник у нас или нет?

Один за другим сотрудники отдела стали присоединяться к танцующим, застенчиво пытаясь воспроизвести нелепые псевдоэротические па Принцессы Любомилы и ее приспешников. Траффорд заметил, что Кассий включился в процесс довольно рано – не настолько рано, чтобы возбудить подозрение Принцессы Любомилы, но и не настолько поздно, чтобы навлечь на себя ее гнев. Он делал вид, что происходящее доставляет ему немалое удовольствие, и для человека с таким большим секретом за пазухой это получалось у него вполне убедительно – по крайней мере, на взгляд Траффорда. Последними на танцплощадку вышли Траффорд с Сандрой Ди. Сандра Ди даже не пыталась снискать одобрение Принцессы Любомилы, и в каком-то смысле это служило ей средством защиты, поскольку явно внушало Принцессе Любомиле невольное уважение. В обычной ситуации Траффорд пошел бы танцевать раньше, но мужество Сандры Ди вдохновило и его. Вместе, но по отдельности они сопротивлялись могучему социальному давлению до тех пор, пока Принцесса не велела всем встать в одну цепочку. После этого сопротивляться было уже невозможно.