Слепая вера

– Понятно. Значит, я девушка разумная? Очень мило. Мне нравится.

– Ты сама себе хозяйка. Ты одеваешься, чтобы доставить удовольствие себе, а не мужчинам.

– Льстец, – сказала она. – Ты наверняка говоришь это всем девушкам. Ну ладно – итак, я сижу здесь, на скамье, в своих простых и удобных трусиках и лифчике. Что дальше?

– Я кладу ладонь тебе на живот, прямо над трусиками. Я чувствую твое дыхание. Ты наклоняешься ко мне – в этот момент я вижу, как сместились твои груди внутри лифчика, вижу ложбинку между ними, – берешь мою рубашку за полы и снимаешь ее через голову.

Сандра Ди чуть подвинулась на сиденье и слегка подалась вперед, зажав руки между коленей.

– И как ты выглядишь? – спросила она.

– Не знаю. Как, по-твоему, я выгляжу? – отозвался Траффорд.

– По-моему… ничего себе, – сказала Сандра Ди. – И что потом?

– Я кладу руки тебе на спину, нежно пробегаю пальцами по позвоночнику, чтобы найти застежку лифчика, без труда расстегиваю ее, и он падает. Теперь твоя грудь открыта – она крепкая и настоящая с розовыми сосками на белой коже, похожими на чуть недоспелые клубничины в сливках. Ты откидываешься назад, ложишься на платье и засовываешь большие пальцы под резинку трусиков. Твои ноги слегка раздвинуты. Я вижу, как из-под тонкой хлопковой ткани в самом узком месте выбиваются два-три рыжеватых волоска.

Сандра Ди снова покраснела и усмехнулась, чтобы скрыть смущение.

– Небрежная бикини-эпиляция? Как неприлично!

– Ты поднимаешь ноги и одним движением снимаешь трусики. Еще одна тайна раскрыта! У тебя там густая, естественная женская поросль, а не дурацкая щетина, оставшаяся после бритья, и не красная воспаленная кожа, какая бывает, если пользуются специальным кремом…

Сандра Ди открыла рот, собираясь что-то сказать, но Траффорд опередил ее.

– Не говори, прав я или нет! Я не хочу знать. Нет, не так: я знаю, что прав, потому что Сандра Ди, которую я описываю, – моя, она создана моим воображением.

– Она мне нравится, – тихо ответила настоящая Сандра Ди.

– Я стою перед тобой на коленях, стою между твоих ног и смотрю. Смотрю жадно, стараясь ничего не упустить. Потом поднимаю голову, чтобы взглянуть тебе в глаза, и ты отвечаешь мне своим взглядом. Ты глядишь на меня едва ли не гневно, в упор, и вдруг улыбаешься – мягкой, ласковой улыбкой. И опять наклоняешься вперед; я вижу, как твои груди, качнувшись, повисают в воздухе – каждая по отдельности, обе идеальной формы. Вижу тоненькие складки у тебя на животе: когда ты наклоняешься, твой пупок почти скрывается в одной из них; ты протягиваешь руки и расстегиваешь мои шорты, я встаю, и ты снимаешь их, я переступаю через них, и тогда ты берешь и…

– Хватит! – сказала она дрожащим голосом.

– Хватит?

– Да. На сегодня довольно. – Она кинула на него короткий, но пристальный взгляд, и Траффорду почудилось, что в ее ясных серых глазах мелькнула печаль. Но тут она рассмеялась и добавила: – Знаешь ли, не всякая девушка решится представить себе, что пошла до конца на первом же свидании.

Траффорд рассмеялся тоже. Забавно было это слышать. Эта фраза насчет того, чтобы пойти до конца на первом же свидании, вынырнула откуда-то из глубины времен. Теперь ее употребляли разве что в ироническом смысле. Теперь все шли до конца хоть на первом свидании, хоть на любом другом. А почему бы и нет? Если это занятие приятно, то ему, очевидно, следует предаваться как можно чаще и без всяких проволочек. Траффорду было радостно сознавать, что они с Сандрой Ди снова бросили вызов господствующим ныне обычаям. Даже в своем воображаемом слиянии они не стали уподобляться толпе. Кроме того, с надеждой подумал он, раз она говорит о первом свидании, значит, не за горами и второе.

– То есть… мы еще встретимся? – запнувшись, проговорил он.

– Да, – ответила она. – Я не против. Мне было интересно, а у меня в жизни не так уж много интересного. Ты был прав: воображать – это действительно здорово.

Они посидели молча в медленно дрейфующей лодке. В магазинчике у причала Сандра Ди запаслась пивом, и хотя оно давно уже нагрелось, они выпили его с удовольствием, а потом слушали, как о борта плещется вода, и смотрели, как солнце садится за печные трубы.

– А твоя жена, с которой ты разводишься, не будет волноваться, что тебя нет? – спросила Сандра Ди. – Может, надо было ей позвонить?

– Меня часто не бывает дома. Она привыкла. К тому же теперь она у нас знаменитость, так что у нее и без меня хлопот полон рот. Женщины ходят к ней, просто чтобы подержать на руках нашу дочку: надеются, что и им передастся благословение Любви.

– Она, наверное, рада.

– Она в восторге. А мне жалко на них смотреть. Дуры суеверные.

Сандра Ди беспокойно оглянулась вокруг: даже людям, признавшимся друг другу в своей склонности к уединению, не стоило вести такие рискованные разговоры.

– Поосторожнее, Траффорд, – сказала она. – Следи за своим языком.

– Мне все равно. Что думаю, то и говорю. Они безмозглые курицы, которые верят во все подряд.

– А ты не веришь, что твоего ребенка спасло божественное вмешательство?