Слепая вера

Незабудка пользовалась в их доме репутацией отличного косметолога. Еще месяц-другой тому назад она и не подумала бы растрачивать свой талант на замухрышек вроде Чантории. Но теперь ситуация в корне изменилась, а потому все девушки, не переставая визжать, перебазировались из их квартиры в квартиру Незабудки, где и продолжали празднество, пока хозяйка трудилась над пахом своей лучшей подруги.

Внезапно Траффорд обнаружил, что остался в одиночестве, если не считать Мармеладки Кейтлин и, конечно, Куколки.

– Ну, Траффорд, – сказала та, – похоже, твоя очередь дежурить с ребенком.

– Похоже, – согласился Траффорд, проверяя у Мармеладки подгузник.

– Ты не будешь возражать, если я присоединюсь к девочкам? – добавила Куколка, откупоривая мандариновый алкопоп.

– Нет-нет, что ты. Веселись на здоровье.

Куколка замолчала. Траффорду было видно, как она отвернулась, чтобы переключиться на канал связи с квартирой Незабудки. Он перепеленал дочь и налил себе большой стакан алкопопа с ароматом маракуйи. Слишком уж много важных событий произошло за последние полчаса.

О нем объявили в новостях.

Что сказал бы на это Кассий со свойственным ему отвращением к людям, которые выставляют себя напоказ? К счастью, Траффорд фигурировал в сюжете как второстепенная фигура, потому что в основном речь шла о матери и дочери. И все же в передаче был один крайне нежелательный эпизод: он сидел за книгой, а диктор с одобрением говорил, что Траффорд – прекрасный семьянин, постоянно совершенствующийся с помощью различных пособий. В тот момент Траффорда словно током ударило, поскольку книга, которую он читал на экране, озаглавленная «Здоровье и богатство – как научиться отлично выглядеть и заработать много денег», на самом деле была «Посторонним» Альбера Камю. У него мелькнула ужасная мысль: в новостной программепоказали, как он читает экзистенциалистский роман. Если бы правда когда-нибудь открылась, последствия были бы просто катастрофическими.

Траффорд точно знал, что скажет Кассий. Первой заповедью каждого гуманиста было не привлекать к себе внимания. С другой стороны, размышлял Траффорд, Кассий всегда утверждал, что дерзость – лучшая форма маскировки, а ничего более дерзкого, чем появиться в новостях в роли осененного Божьей милостью простака, нельзя было и придумать. Кроме того, благосклонность Храма может оказаться полезной. Благодаря ей он наверняка сумеет защитить на работе Сандру Ди, что позволит ей присоединиться к их движению, – и кто знает, какие еще возможности сулит ему этот новый имидж одухотворенной личности?

Этот вопрос (вместе с очередной порцией алкопопа) навел Траффорда на неприятные размышления об исповеднике и его очевидном интересе к Чантории. Вдруг его охватило раздражение, быстро перешедшее в гнев. Это была не ревность – по крайней мере, так ему казалось. В конце концов, он любил Сандру Ди, и при сложившихся обстоятельствах было бы весьма кстати, если бы у Чантории завязался роман на стороне. Траффорда злило внезапное внимание отца Бейли, потому что все это было очень уж глупо. Несомненно, Бейли заинтересовался Чанторией, поскольку убедил себя и том, что она святая, отмеченная Богом, мать чудо-ребенка. Старейшины Храма всегда отбирали у других все самое лучшее, в том числе и наиболее привлекательных женщин (ими брезговали разве что закоренелые холостяки), и Бейли счел, что Чантория принадлежит ему по праву.

Как раз в это время Чантория вернулась из квартиры Незабудки. Траффорд наполовину опустошил уже третий по счету стакан, но на душе у него по-прежнему скребли кошки. На Чантории были девственно-белые трусики-танга и такой же лифчик – она объяснила, что это подарок подруг в честь ее появления в новостях.

– Правда, красиво? – спросила Чантория, забирая сумочку. – Скромно и со вкусом. По-моему, это как раз то, что нужно для частной беседы с исповедником.

– Чантория, – сердито ответил Траффорд, – он интересуется тобой только из-за Кейтлин. Неужто неясно?

– И что в этом плохого? – огрызнулась Чантория. – Я мать чудо-ребенка! Естественно, что мой исповедник проявляет ко мне интерес.

Траффорд потихоньку выключил звук интернет-трансляции.

– Мармеладка Кейтлин – вовсе не чудо-ребенок, – прошипел он.

– А кто же? Она ведь жива! По-твоему, это не чудо? Твой ребенок единственный, кто пережил мор, и ты не считаешь это чудом?

– Не мор, а эпидемию.

– Нет, мор. Наша дочь жива. Это все, что нам известно, и это остается чудом, что бы ты ни говорил.

– Чантория, ты прекрасно знаешь, что…

– Я знаю, что пути Господни неисповедимы, – сказала Чантория. – Кто сотворил то… снадобье, которое ты ей дал? Бог.

– Не Бог, а люди! Они воспользовались своим разумом, чтобы…

– А кто сотворил людей? Кто дал им разум?

– Ну ладно, а кто тогда сотворил твоего драгоценного Бога? Другой Бог, старший по чину? А того кто?