Слепая вера

Мало-помалу подгулявшим девицам надоело ждать от своих жертв хоть какой-нибудь реакции, и они потеряли к ним интерес. Тишина вернулась, но не принесла покоя. И эту ночь, уже которую по счету, Траффорд провел без сна, а по рыданиям, доносящимся из спальни, ему было ясно, что не спит и Чантория.

На следующий день был физиприс, так что Траффорду пришлось встать, кое-как позавтракать и собраться в Госбанд. Дети умирали настолько часто, что это не могло служить оправданием для неявки на работу. Наоборот, считалось, что люди должны быть рады возможности поделиться с сослуживцами своим горем.

Когда Траффорд собрался уходить, Чантория все еще лежала в постели.

– До вечера, – сказал он, отпирая дверь. – На обратном пути куплю чего-нибудь перекусить, ладно? Если, конечно, ты сама не хочешь дойти до магазина.

Чантория повернулась и посмотрела на него пустым взглядом. На мгновение Траффорд растерялся. Такой Чантории он еще никогда не видел. Она была похожа на зомби.

– Да нет, я ничего, – торопливо добавил он. – Пожалуйста, могу и сам купить. Просто подумал, вдруг ты захочешь чем-нибудь заняться, чтобы не сидеть весь день дома.

Чантория по-прежнему не отвечала. Ее лицо все больше и больше казалось Траффорду лицом трупа.

– Ну, – сказал он наконец, – я пошел. Позвони, если что-нибудь понадобится.

Когда он взялся за ручку двери, она заговорила.

– Мы это заслужили, – сказала она странным, лишенным выражения голосом.

– Прошу тебя, Чантория. Не надо.

– Мы бросили вызов Богу.

– Никому мы ничего не бросали…

– У него свои планы, а мы пытались его перехитрить. И он нас за это наказал.

Траффорд собирался в очередной раз воззвать к ее здравому смыслу, но один взгляд на бледное, безжизненное, лишенное всякого выражения лицо куклы, которая когда-то была его женой, убедил его в том, что это бесполезно.

– После работы сразу вернусь домой, – сказал он.

Когда Траффорд явился в офис, там уже поджидала его Принцесса Любомила, горящая желанием отомстить за все свои недавние унижения. Траффорд ожидал неприятностей, но его удивило то, какую форму приняла ее первая атака. Принцесса Любомила обрушила на него удар в прямом, а не в переносном смысле. Она пересекла комнату и влепила ему пощечину со всей силой, на какую только была способна ее слоновья ручища.

– Ах ты крысеныш! – заорала она. – Из-за тебя над нами смеется весь Израз! Я получила, наверно, уже целую тысячу электронных писем! Я говорила всем, что на нас снизошла милость Божья, что у нас на этаже свой пророк! А теперь чуть не сгорела со стыда! Вот что я тебе скажу, поганец: больше я с тебя глаз не спущу. Один неверный шаг, и ты труп!

Ничего не ответив, Траффорд двинулся к своему столу. По дороге он прошел мимо Кассия, получив от него еле уловимый сочувственный кивок. Сандры Ди не было видно.

Всегда готовая поймать кого-нибудь на проявлении слабости, Принцесса Любомила заметила, как Траффорд озирается.

– Да-да, – прошипела она, – я гляжу, у этой сучки, к которой ты клеился, не хватило духу сюда показаться. И правильно: она ведь знает, что я и ее достану. Признайся честно, теперь ей с тебя пользы как с козла молока, верно? Потому что теперь Богу-и-Любви на тебя плевать!

Траффорда огорчило отсутствие Сандры Ди: он надеялся увидеть ее, надеялся, что ее ободряющая улыбка поможет ему пережить этот день. После смерти дочери любовь к Сандре Ди осталась в его душе единственным чувством со знаком плюс. Конечно, эта любовь не могла заполнить вакуум, оставленный Мармеладкой Кейтлин, тем более что Сандра Ди не отвечала Траффорду взаимностью, но он все равно рад был бы ее увидеть.

Странно, подумал он. Где она может быть?

Едва он задал себе этот вопрос, как открылись двери лифта и оттуда вышли двое полицейских в сопровождении чиновника из Храма. Они направились прямо туда, где сидел Траффорд, но лишь увидев их перед своим столом, он осознал, что они пришли за ним.

– Траффорд Сьюэлл, – сказал церковник, – вы арестованы за преступления против веры.

Траффорд невольно обернулся, чтобы кинуть взгляд на Кассия. Лицо его старшего друга окаменело от страха.

36

После того как Траффорд ушел на работу, Чантория обрила себе голову. Потом надела самое белоснежное из своих бикини и нимб, которым еще недавно так гордилась, только теперь перевернула его вверх ногами. Затем Чантория пошла в «Потаскушку Долли» и купила там маленькую плетку-девятихвостку, предназначенную для садомазохистских развлечений. Выйдя на улицу, она стала бродить по району и бичевать себя, надрывно крича, что она великая грешница и Господь должен стереть ее с лица земли. Спустя некоторое время, исхлестав в кровь всю спину, она подошла к Духовной Обители, куда ее не пустили вчерашним утром.

Поднявшись на крыльцо, она сообщила, что хочет видеть исповедника. Ей вновь отказали, но на этот раз она раскричалась так отчаянно, что отец Бейли спустился в холл и пригрозил вызвать полицию, если она не уймется.

– Я хочу, чтобы меня покарали, – сказала Чантория. – Мне нет прощения! Я должна исповедаться.

– Ладно, – согласился отец Бейли. – Исповедуйся и уходи.