Слепящая тьма. часть 2 (СИ)

Майкл Томас Рамайн, попавший в свое время в застенки полиции Пакистана и предположить не мог, что какое-то время находился всего в двадцати метрах от того, кого он собирался найти…

Шейх вернулся в кабинет в куда более лучшем настроении, чем то с каким он из него выходил. Общение с его пленником странно — но как будто заряжало шейха. Осама все-таки был необычным человеком, что есть то есть…

Положил в сейф цилиндр, тщательно запер сейф, повесил ключ на цепочку, которую всегда носил на шее. Снова сел за свое место за столом, с силой провел руками по лицу, как при намазе.

Майкл Томас Рамайн…

Что ему нужно? Арабу нужно совершить теракт — и чтобы кто-то взял за него ответственность. Повторить 9/11. Почему? Президентские выборы в США — кандидат от республиканцев должен выиграть, а то и вообще могут отменить выборы. В воюющей стране выборов нет и быть не может. Нужно напомнить американцам — с чем они воюют и что угрожает их дому. На избирательные участники они должны пойти с ненавистью.

А Рамайн, похоже — еще одно звено в цепи. Он должен передать исламским фундаменталистам то, что позволит им создать оружие массового поражения. То, что позволит потом свалить на них ответственность за произошедшее, чтобы самые закоренелые скептики не сомневались в словах Пророка, сказанных им перед оком телекамеры. Цель — скорее всего Пакистан, то что должно произойти в ближайшем будущем, должно вывести на Пакистан и подтолкнуть к решению начать войну и против Пакистана. Ключ к афганской проблеме лежит в Пакистане, но у Пакистана есть ядерное оружие. Нужны очень веские основания, чтобы вторгнуться в Пакистан.

Как должен вести себя он?

Да очень просто. От 9/11 исламский мир не получил ничего кроме проблем. Ни у него, ни у кого другого нет четких доказательств против тех, кто на самом деле это сделал. Они не были допущены к подготовке операции, они не знали истинных ее исполнителей. Шейх не знал ничего.

А вот здесь — американцы допускают ошибку. То, что они передают явным представителям исламского джихада расщепляющиеся материалы — это палка о двух концах. Если после того, что произойдет, у него будут явные доказательства того, что американец передал им расщепляющиеся материалы, а возможно если у него в руках будет и сам американец — это будет оружие пострашнее ядерного. Ядерное оружие угрожает обычным людям, а то что будет у него — будет угрожать вашингтонскому политическому истеблишменту. Тут выходом в отставку не отделаешься.

И поэтому Рамайну надо заплатить. Заплатить и принять еще по меньшей мере один груз. А вообще — чем больше тем лучше.

Аллах с нами. Аллах благосклонно смотрит на нас, благосклонность Аллаха позволит нам победить

Сколько там хочет кяфир? Миллион долларов?

С этими мыслями шейх начал прикидывать — как лучше переправить Рамайну миллион долларов. Лучше всего — через Хавала [1], полулегально.

США, штат Флорида

Мыс Канаверал, космодром им. Д.Ф. Кеннеди

29 июня 2008 года

Уже несколько лет шла война…

Глобальная война.

Эту войну не называли третьей мировой (даже четвертой, потому что третья была против СССР и называлась холодной), для ее придумали странный термин — GWOT, global war of terrorism. Глобальная война против террора. Она была именно мировой эта война, хотя по количеству привлеченных ресурсов (за исключением финансовых, финансовых то как раз более чем достаточно было, деньги возили самолетами) она не могла соперничать ни в первой мировой войной, ни с второй ни с третьей. Эта война шла уже несколько лет и конца-края ей видно не было, ситуация только ухудшалась.

Эта война, как и все другие мировые войны, не была похожа на предыдущие. Если первая мировая война была войной окопов и фронтов, вторая мировая — война маневренных армий, третья мировая — война ценностей и идеологий — то четвертой мировой войне если и можно было придумать какое то краткое и точное определение, так это — "война без войны".

Эта война шла везде и нигде, это была война с тенями и фантомами, это была война без противника. Верней противник то был — но в то же время его как бы и не было. Он появлялся, наносил удар — и снова исчезал.

В этой войне, в отличие от всех других явно не просматривалось конца, многие даже не понимали, каким он должен быть, этот конец. Нельзя было сказать, что эта война должна была закончиться с взятием Багдада, Кабула или Кандагара. Города брали, вроде как замиряли, раздавали деньги, устанавливали какое-то подобие власти. Но как только победители уходили — побежденные возвращались, и все шло по-старому.