Слепящая тьма

   Ага, а еще мечети входят в список запрещенных целей для бомбардировщиков Коалиционных сил. Мечети бомбить запрещено, чтобы не усугублять и так накаленную до предела обстановку. Если же кто вздумает разбомбить мечеть в Пакистане - социальный взрыв неминуем. Умно придумано, умно. И когда же мы перестанем боксировать одной рукой...

   - Я не правоверный

   - Думаю, Аллах не покарает нас за это, тем более что вам и в самом деле негде ночевать. К тому же - вы помогаете правоверным и Аллах не оставить вас своей милостью...

   Отвечать на это было нечего, поэтому я промолчал. Охрана высыпалась из внедорожников, чтобы обезопасить периметр, кто-то открыл двери. Стараясь не делать резких движений, я вышел...

   - Туда, мистер Рамайн...

   Обычно, западные люди привыкают к определенному убранству дома Божьего. Скамейки, крест, запах расплавленного воска от сотен горящих свечей. Здесь же, в слишком большой для такого маленького кишлака мечети ничего не было этого - только слабый, едва различимый запах старья, какой бывает в старых домах - и больше ничего. Здесь не было скамеек для прихожан - только ковры. Здесь не было освещения - помещение освещалось примитивными керосиновыми лампами. Ковры и стены. И все...

   Перед входом по традиции мы совершили омовение, потому что входить в мечеть, не совершив омовение нельзя, это харам. Тогда то я обратил внимание на еще одного человека идущего с нами - он был укрыт плотным покрывалом подобно женщине, а совершая омовение, встал к нам спиной. Походка у него была какой то старческой...

   В мечеть я вошел следом за шейхом, пройдя несколько шагов, остановился, не зная что делать. Никто не учил меня как вести себя в мечети - и я боялся сделать какую-либо глупость.

   Тот, кто вошел следом за нами откинул с плеч покрывало

   - Да пребудет солнцеликий Аллах с верными рабами его...

   Потрясенный - этот голос я уже слышал - я обернулся, чтобы посмотреть на третьего, ехавшего с нами человека. Его было сложно рассмотреть в неверном, тусклом свете керосиновых ламп - но все что мне было нужно, я увидел. Благообразное лицо, черные как маслины глаза, длинная седая борода. Лицо, известное любому офицеру правоохранительных органов США.

   Осама Бен Ладен...

   - Вы хотели видеть пророка, господин Рамайн - негромко сказал Шейх - вот он. Пророк перед вами...

   - Карающая десница Аллаха обрушится на неверных, поразит их города их женщин и детей, если они...

   Я стоял рядом с оператором, снимающим происходящее на полупрофессиональную камеру. Чуть в стороне стоял шейх с двумя нукерами - оба полицейские, у обоих - карабины М4 с подствольниками, современное снаряжение, полученное от американцев в рамках программы переоснащения пакистанской полиции для более эффективной борьбы с терроризмом. Я уже заметил - больше всего эти люди охраняли не Пророка, а шейха Салакзая.

   В одном из помещений мечети был поставлен переносной прожектор дававший отличное освещение, за стеной едва слышно бухтел дизель-генератор. На стене на гвозди повесили ковер, рядом с выступающим поставили оружие - автомат Калашникова в укороченном варианте и с магазином на сорок пять патронов, пулеметным. Выступающим, который в данный момент витийствовал перед камерой, угрожая обрушить гнев Аллаха на головы неверных был ни кто иной, как Осама Бен Ладен. Наверное, я был первым американцем, который присутствовал при записи подобной пленки. И еще я заметил, как оператор в один момент, неловко развернув камеру, краем поймал меня в объектив.

   Сволочи...

   Подобные записи всегда изучаются ЦРУ и Министерством безопасности родины, они пытаются понять, где была сделана эта запись. Очень тщательно изучается фон. Меня, якобы попавшего случайно в объектив конечно же выделят и опознают. После чего ни один судья в Соединенных штатах, перед которым я предстану, не даст мне меньше чем пожизненное.

   Страхуются...

   Переночевали мы прямо там же, в мечети, лежа на коврах, но когда еще не встало Солнце - мы ушли в подсобные помещения, чтобы не мешать правоверным совершить намаз, обратиться с молитвой к их Богу. Совершили намаз и мы - верней, это сделали шейх и пророк, я только наблюдал. Помещение, в котором это происходило было небольшим с деревянной, старой, рассохшейся дверью на ржавых петлях, со старым вытоптанным ковром на полу, с небольшим окошком, через которое пробивались лучи света. С минарета гнусаво звучали азаны - напевы муэдзина, призывавшие правоверных совершить намаз. Пока Шейх и Пророк творили намаз, встав на колени - я наблюдал за ними. И думал...

   О чем они молят Аллаха? О том, чтобы покарать правоверных? О том чтобы он дал им в руки оружие сделал из оружием его гнева? Черт, мы же живем по разные стороны океана. Мы помогали им бороться с русскими, когда те пришли на их землю. За что они так ненавидят нас? Что мы им такого сделали?