Слепое Озеро

Стерильный костюм оказался удобным, насколько это вообще возможно – воздух внутрь шел прохладный, стекло шлема было широким и прозрачным, – и тем не менее Крис испытывал в нем легкую клаустрофобию. Чарли провел гостя через дверь для персонала, и они попали в сюрреалистическую тишину аппаратного зала. Кольца представляли собой эмалированные цилиндры, каждое размером с грузовик. Они были установлены на изолирующих платформах, способных поглощать любую сейсмическую вибрацию, за исключением серьезных землетрясений. Странные и очень нежные устройства.

– Все может кончиться в любую минуту, – пробормотал Крис.

– Вы о чем?

– Слова одного инженера из Кроссбэнка. Он сказал мне, что ему нравится такая спешка, нравится обслуживать процесс, который может прерваться в любой момент.

– Такое чувство тоже есть, точно. Это технологии совершенно нового уровня сложности. – Чарли переступил через пучок проводов в тефлоновой изоляции. – Машины показывают нам чужие планеты, но за те десять лет, которые они работают на НАСА, мы так и не поняли, как именно они это делают.

И делают ли вообще, подумал Крис. Горстка твердолобых скептиков продолжала настаивать, что изображения не имеют под собой никакой реальной основы: что все это в некотором роде БЭК-кольцам лишь… снится.

– Таким образом, – сказал Чарли, – у нас здесь, по существу, сразу два исследовательских проекта: ученые в «Плазе» сортируют и интерпретируют данные, а те, кто работает здесь, пытаются понять, каким образом эти данные получены. Только наблюдать нам приходится как бы со стороны. БЭК-кольца нельзя ни разобрать, ни просветить рентгеном, ни еще чего-нибудь в этом роде. Измеряя квантовую систему, меняешь ее состояние. Слепое Озеро – не просто копия Кроссбэнка; нашим машинам пришлось пройти через такой же процесс самообучения, только мы использовали данные со старых интерферометров, а не с «Галилео», специально приглушая уровень сигнала, пока машины тоже не смогли решить задачу, в чем бы это решение ни заключалось. В мире лишь два таких комплекса, и любые попытки построить третий на данный момент ни к чему не привели. Мы словно балансируем на тоненькой ниточке. Примерно это и хотел сказать тот парень из Кроссбэнка. Здесь происходит нечто необычное, на грани чуда; мы не понимаем, что именно. Остается лишь ухаживать за этим чудом и надеяться, что оно не устанет и не выключится. Все может кончиться в любую минуту, это точно. И от любой при- чины.

Инженер подвел Криса к последнему из БЭК-колец, затем они через серию шлюзов прошли в помещение, где уже можно было снять стерильный костюм.

– Не следует забывать, – сказал Чарли, – что машины вовсе не разрабатывались под эту конкретную задачу. Никакого линейного процесса – сначала первая стадия, потом вторая и третья. Все, что мы сделали – запустили их. Поставили задачу, запустили машины, а то, что случилось потом, было волей Провидения. – Он аккуратно сложил стерильный костюм и оставил на полке, откуда его заберут в чистку.

Потом Чарли провел гостя через самый многолюдный сектор Ока – два огромных зала, стены увешаны видеопанелями, а внутри – множество мужчин и женщин с гарнитурами на головах, внимательно вглядывающихся в собственные экраны. Крису вспомнился старый комплекс НАСА в Хьюстоне.

– Похоже на центр управления полетом.

– И неспроста, – кивнул Чарли. – НАСА управляло комплексом «Галилей» через примерно такой же интерфейс. Когда все окончательно вышло из строя, они переключили систему на БЭК-кольца. Отсюда им отдаются команды, связанные с направлением, глубиной резкости, увеличением и тому подобными настройками.

До мельчайших деталей. Одна из панелей на противоположной стене передавала необработанное видео. Лангуста-Сити. Только Элейн, конечно, права: название никуда не годится. Аборигены даже отдаленно не походили на лангустов, разве что своей грубой кожей. На самом деле Крису чудилось в них что-то бычье – вероятно, из-за индифферентной медлительности и огромных, лишенных выражения глаз, напоминающих бильярдные шары.

Субъект был в конклаве, глубоко на дне неясно освещенного обеденного колодца. Среди мшистой поросли валялись шкурки овощей, между влажными отбросами ползали какие-то личинки. Лучший способ отбить себе аппетит, подумал Крис, – это понаблюдать за питанием аборигенов. Он повернулся от экрана к Чарли Грогану.

– Да уж, – кивнул тот, – все может кончиться в любую минуту… Ари сказал, вы живете в спортзале.

– Пока что да.

– Подвезти вас домой? Я на сегодня более или менее закончил.

Крис посмотрел на часы. Уже почти пять.

– Лучше, чем опять идти пешком.

– При условии, что дорогу успели расчистить.

Пока Крис был внутри, снега успело насыпать сантиметров пять, а ветер лишь усилился. Криса бросило в дрожь, стоило ему выйти наружу. Он родился и вырос в Южной Калифорнии, и пусть даже успел пожить на Восточном побережье, к зимнему холоду так и не привык. Это ведь не просто плохая погода, а такая, что легко может тебя убить. Если сбиться с дороги, гипотермия покончит с тобой еще до рассвета.