Слепое пятно

Он был со мной после неё.

Вторник. Сейчас.

Солсбери мягко взял меня за ладони, осторожно возвращая в реальный мир. Мы оба удерживали сигареты губами, внимательно вглядываясь в глаза друг друга. Я искала в них сожаления, а он снова смотрел за моей реакцией.

— Мисс Магуайр, Вы должны кое-что знать.

Живот вмиг скрутило. По всему телу расползлось тошнотворное напряжение.

Он усмехнулся и отпустил мои руки, стряхивая пепел в декоративную чашку. Я ждала продолжения, пыталась успокоить подступающую к горлу панику, пока он молча наблюдал за моим состоянием. Когда эмоции достигли своего пика, и я больше не могла держать себя в руках, он вдруг улыбнулся.

— Я дал Вам свое пальто не из жалости. Это — воспитание, которое мне привили родители.

— Вы… — слова словно прошли мимо меня, они не сразу уложились в голове, и я несколько раз повторила их про себя, чтобы понять суть, — Вы что?

— Любой человек на Вашем месте получил бы от меня верхнюю одежду, будь у меня шанс обеспечить ему тепло и сохранение здоровья.

Я нервно рассмеялась и упала на диван, дрожащими руками скидывая пепел в чашку вслед за ним. Этот человек поможет мне тронуться окончательно.

— Зачем Вы это сделали? — хихикая, спрашиваю, не в силах затянуться сигаретой.

— Как минимум, чтобы Вы перестали демонстрировать мне свои части тела. Не сказать, что они у Вас плохие, но я решительно против такого быстрого развития отношений, — безоружно поднимает ладони, вызывая мой искренний смех, — а как максимум, хотел сбавить градус подступающей истерики. Я рад, что Вы нашли в себе силы открыться по-настоящему, написали и не отменили сеанс с утра пораньше. Не хочется, чтобы Вы снова закрылись.

— Сегодня я встала в семь. Не знаю, почему не отменила запись, — грустно улыбаюсь и тушу сигарету о белизну фарфора, — не приходило в голову.

— Вы — не бездонная прорва, Мисс Магуайр. Невозможно бесконечно копить боль и разочарование. Даже самая сильная психика, стальная выдержка и терпение требуют разгрузки.

Полтора года назад.

Роб поставил специально подобранный под день рождения подруги плейлист — теперь почти каждый пускался во все тяжкие, устраивая какое-то негласное танцевальное состязание. Веселье было повсюду: кто-то залезал на кухонный островок, изображая соблазнительную грацию.

Некоторые прыгали на диване, строя из себя рок-музыкантов, точно подростки в первое отсутствие родителей. Часть заполняла центр комнаты, заигрывая движениями друг с другом, имитируя клубную атмосферу. А она, пляжное светловолосое очарование, успевала танцевать везде и со всеми. Её здесь любили. Она была той принцессой, которую так хотели видеть родители Моретти в качестве избранницы сына. Она была подлинным вариантом жены для Микеланджело, идеальной мамой для маленькой Эммы. Она была той, кем я бы никогда не смогла стать.

Я ушла на балкон, чтобы перестать пожирать её глазами. Без остановки курила уже четвертую сигарету, испытывая легкую тошноту в горле, но не останавливалась. Огни ночного города светили так же, как и в первый день нашего знакомства.

В окнах соседствующих многоэтажек продолжалась жизнь, когда моя так стремительно рушилась: на глаза навернулись слёзы жалости к себе. Немедленно запрокинула голову наверх, чтобы не дать им упасть.

В этот момент и зашел он.

Я поняла это по пугающе тихой походке, которую изучила за семь проклятых месяцев, проведенных вместе.

— Не нужно было приезжать, — едко выплевывает, словно больше ничего не должен сказать, — стоит предупреждать о таких изменениях.

— Это единственное, — спрашиваю, не веря своим ушам, — что тебя волнует?

— А должно быть что-то другое? Пирс, — он бросает колкий смешок, — не строй из себя униженную и оскорбленную, тебе не идёт. Разве я тебе что-то обещал? Или ты всерьез думала, что я одинок?

— Может, — стараюсь не разреветься в голос, — стоит предупреждать о своем положении, прежде чем спать со мной?

— Не помню, чтобы миссис Моретти говорила о своем макаронном муже. Тебе нравилась служебная интрижка — мне тоже: я не лезу в твою семью, не появляюсь без предупреждений и не пытаюсь разрушить то, что ты строишь на своей территории. Или ты думала, что я не наводил справки? Не смотрел твое личное дело, не знал о недавно родившейся дочери от выжившего напарника и, по совместительству, супруга? Мы играли в комфортную игру, которая устраивала обоих на период экспедиции. И тебе никто ничего не обещал.

— Татуировки, — шепчу я, до боли в суставах вжимаясь в перила, — они одинаковые. Зачем ты повел меня делать её?

— Ты взрослая птичка, — усмехнулся Брайан, — сама решаешь, что тебе делать. Мы приехали, я предложил, ты радостно согласилась. В чём проблема?

— В том, что они одинаковые, — цежу сквозь зубы, стараясь сдерживать сочащуюся из сердца ярость.