Слепой

Девушка замерла у ворот, прислонившись к калитке и не сводя с него глаз. Худые лодыжки смешно торчали из растоптанных калош, а черный махровый платок, в котором она была закутана с ног до головы, делал ее похожей на большую растрепанную птицу. Судя по ее виду, дома Магда не ночевала. Губы девушки посинели от холода, а ветер запутал черную гриву волос так, что, казалось, ни один гребень не справится с массой хаоса, вьющейся вокруг ее головы.

Арлинг растерялся. Еще минуту назад он точно знал, что собирался говорить и делать, но сейчас все мысли улетучились, словно клочки утреннего тумана в лучах встающего солнца. Магда же заговаривать первой не собиралась. Похоже, она чувствовала себя вполне уютно, привалившись одним боком к калитке, покачивания которой ее ничуть не беспокоили. Девушка двигалась вслед за воротцами, то плавно подаваясь вперед, то резко откидываясь назад. Ее странное поведение настолько заворожило Регарди, что он очнулся лишь тогда, когда с соседнего двора раздался громкий крик петуха.

– Ты помнишь меня? – хрипло прошептал он, не в силах отвести глаз от бледного лица в черном водовороте волос.

– Да, – тут же отозвалась она, не прекращая качаться. – Ты сын дровосека из соседней деревни. Пришел за мясом. Но курицы еще увидят ночную грозу, и крови тоже нет. Лучше обменяй свои дрова на морковь.

Арлинг в растерянности взглянул на Магду, потом перевел взгляд на себя. Да, он выглядел нелепо в своем расшитом жемчугом камзоле, который был изрядно испачкан дорожной грязью и пылью, но перепутать его с каким-то дровосеком – это уж слишком!

– Ой, надо же, обозналась!

Магда ловко соскочила с калитки и выглянула за ворота, но там был лишь Дарсалам, который недовольно щипал придорожную траву. Ночное путешествие ему пришлось явно не по душе.

– Ты свинопас, – заговорщицки сообщила она. – Обижаешь кошек и куришь веселые травы на дворе у своей бабушки. Все про тебя знаю.

Регарди помотал головой, стараясь прогнать остатки хмеля и понять, чего он хотел от этой сумасшедшей девицы.

– Разве он похож на свинопаса, коник? – спросила Магда у Дарсалама, подсовывая ему непонятно откуда взявшийся кусок сахара. – Это человек благородных кровей.

«Ну, наконец-то!», – подумал Арлинг, с замиранием сердца глядя, как девушка приближается к нему.

– Перед нами Комарий Царь! – торжественно объявила Магда. – Пришел выпить нашей крови. И принарядился по случаю. Больше Фадуна не станет мешать его деткам резвиться в старой бочке. Низко кланяемся, царь, низко кланяемся. Ты думал, что мы тебя не узнаем? Как же! Ведь только у тебя самые синие глаза на свете.

Девушка склонилась в шутливом поклоне, да так и осталась стоять, занявшись разглядыванием ссадины на коленке. Казалось, обо всем мире она просто забыла.

Регарди не помнил, чтоб его когда-нибудь так злили. На негнущихся ногах и с гордо поднятым подбородком, он прошел к Дарсаламу, но конь неожиданно проявил строптивость, встав на дыбы.

«Я могу купить всю эту деревню, девушка, вместе с твоим папашей и свиньями», – гневно подумал он, пытаясь успокоить коня и чувствуя, как у него горят уши. Да как она смела? Девица поплатится за такое обращение с ним, непременно поплатиться!

– А почему я должна тебя помнить, убийца кабанов? Твое солнце встает там, где мое садится.

Регарди резко обернулся и встретился с черными глазами Магды.

– Я не убивал секача, ты же знаешь, – запротестовал он, чувствуя себя глупо. Почему-то вдруг стало очень важно, чтобы ему поверили.

– Белого больше нет. Зимой они вернулись и забрали его шкуру.

– Мне жаль, Магда.

– Староста говорит, ты злой и трусливый.

– Он завидует.

– Почему?

– Я богатый.

Девушка прыснула в кулак, удивив Регарди резкой переменой настроения.

– Я тоже! – гордо заявила она. – Не веришь?

– Ну, по крайне мере, у тебя есть то, чего у меня нет, – усмехнулся Арлинг, окидывая ее взглядом с ног до головы.

– Хочешь, покажу?

Вопрос сбивал с толку. Он и не предполагал, что его поймут столь буквально. Но Магда уже схватила его за руку и потащила к воротам.

– Пойдем, здесь недалеко.

Вопреки его желанию, они направились отнюдь не к сеновалу, а в густые заросли кустарника, начинавшиеся через дорогу. Продираясь за Магдой сквозь колючие ветви, Регарди был рад, что она не видела его пылающих щек.

Кустарник быстро сменил хвойный лес – непроходимый и, наверное, бесконечный. Одежда Арлинга совсем не подходила для подобных прогулок. Вышивка камзола цеплялась за каждую ветку, рассыпая жемчуг радужным веером, а сапоги намокли от росы, превратившись в неподъемные колодки. Быстро запыхавшись, он с удивлением смотрел, как Магда ловко продирается сквозь гниющий валежник, умудряясь не зацепиться ни махровым платком, ни спутанными прядями черных, как свежевскопанная земля, волос. Иногда до него доносился их запах – дурманящий и окрыляющий. Красноствольные сосны и темные ели стояли стеной, образуя над их головами непроницаемый шатер. Вокруг царил полумрак, и Арлинг частенько падал на землю, натыкаясь на кострище сухого буреломника там, где Магда прошла, даже не споткнувшись.