Слепой

На мгновение ему показалось, что мир исчез. Он по-прежнему ощущал дыхание сквозняка, скользившего по коже холодными пальцами, шершавый бархат ковра под ладонями и приглушенные голоса Сейфуллаха с Альмас, которые перешли на едва слышный шепот, продолжая обмениваться странными любезностями. Но мир будто накрыла непроницаемая пелена, сделавшая все звуки безликими.

Арлинг поднялся и принялся мерить шагами комнату, которая была совершенно бесполезной. Кучеяры любили устраивать в своих домах такие уголки. Через них проходили, в них ожидали, но никогда не задерживались дольше, чем на четверть часа. Считалось, что они притягивали духов-пайриков, освобождая от них другие, светлые комнаты. В таких помещениях обычно не было никакой мебели за исключением ковров на полу, которыми балидетцы разве что улицы не застилали, да больших сосудов у дверей, где хранились разные бесполезные вещи – от старых сандалий до надоевших украшений и старых пряностей.

Размышляя над тем, почему в доме, где должно было жить не меньше двадцати человек с прислугой, так тихо, Арлинг подошел к одному из сосудов и погладил его прохладный бок, читая тонкий узор выбитого рельефа. На сосуде был изображен караван, попавший в песчаную бурю. Крошечные человечки спешили согнать верблюдов в круг и замотать морды животных платками. Впрочем, мастер схалтурил – плечи кувшина были обожжены недобросовестно, и узор местами провалился.

Понимая, что поступает нехорошо, Регарди не смог справиться с искушением и, опустив внутрь сосуда руку, вытащил первый попавшийся предмет. Ему пришлось несколько раз пробежаться пальцами по странной форме, чтобы понять, что это шкатулка в виде причудливой птицы. Заинтересовавшись, он попытался ее открыть, но коробочка оказалась с секретом. От нее исходил слабый, едва уловимый запах толченого миндаля и корицы. Принюхавшись более тщательно, халруджи разгадал нотки древесной коры, грибов и неизвестной ему травы. Ощупывая поверхность в поисках замка, Арлинг так увлекся, что едва не пропустил движение у себя за спиной. Повернувшись на пятках, он интуитивно отклонился, не давая вырвать шкатулку у себя из рук. Незнакомец не растерялся и повторил попытку, бесцеремонно схватив его за жилет.

– Простите меня, – смущенно пробормотал халруджи, протягивая вещицу.

Нападавший быстро выхватил предмет у него из рук и отступил в тишину, исчезнув также внезапно, как и появился. Заинтригованный, Регарди повернулся в его сторону и медленно поклонился. Человек очень старался, чтобы его не заметили, но Арлинг слышал его дыхание у дверей в комнату, где сидели влюбленные. Странных слуг завели себе Пиры. В голову закралась подозрительная мысль, что незнакомец мог оказать незваным гостем, как вдруг раздался окрик Альмас.

– Хамна, это ты? Не маячь там, лучше подай нам кофе. И принеси мою шаль, а то прохладно.

Досада от того, что какая-то служанка смогла застать его врасплох, да и еще ввести в заблуждение по поводу своего пола, расцвела на лица халруджи яркими пятнами.

Но, похоже, подобные чувства испытала и Хамна. Она намерено громко прошла мимо Арлинга, отнюдь не нечаянно толкнув его плечом.

– Эй, я же извинился, – тихо произнес Регарди, схватив ее за руку. – На твоем месте я бы не стал хранить здесь дорогие вещи.

Несмотря на то что в доме было тепло, кожа служанки оказалась холодной, как у мертвеца. Арлинг отчего-то вспомнил о духах, которых должна была приманивать комната. Может быть, он как раз встретил такого? Но мысль была глупой. Перед ним, несомненно, стоял человек, живой и очень рассерженный. У служанки были жилистые, крепкие руки, и Регарди с удивлением отметил, что если бы девушка захотела, она, наверное, с легкостью освободилась бы от его захвата. Однако Хамна лишь слегка дернулась и злобно зашипела в ответ:

– Убери руки, драганская свинья! Или я позову охрану, и ты будешь ждать своего господина на улице, там, где место всем чужеземцам, а тем более, калекам!

Другой рукой она быстро сделала знак против сглаза, но Регарди не спешил ее отпускать. В девушке была еще одна странность – от нее ничем не пахло. Тишина дома и отсутствие запаха от стоящего рядом человека произвели на него удручающее впечатление. Почти все люди пахли – едой, дорожной пылью, одеждой, цветочной пыльцой, косметикой, животными, всем миром, но служанка была безлика. Как тишина в доме. Не удержавшись от любопытства, Арлинг наклонился к ее голове, чтобы понюхать волосы, но различил лишь аромат корицы с миндалем из шкатулки, которую она держала в руках.

Хамна взвизгнула, попытавшись отскочить, но руки из его ладони не вынула. Внезапное понимание того, что девушка изучала его так же, как и он ее, неприятно пощекотало нервы. Похоже, Пиры не гнушались услугами тайных телохранителей.

– Эй, халруджи, ты что, сдурел? Отпусти ее сейчас же! – злой Сейфуллах стоял в дверях и явно не был намерен выслушивать объяснения.

Регарди с радостью разжал пальцы и склонился в глубоком поклоне. Он и сам не понимал, что с ним произошло.