Слепой бог

Молодой разбойник не спеша снял наконец свой меховой плащ. Огненно-рыжие волосы потоком обрушились ему на плечи, словно языки пламени. Рабыни Римальдо тихо вздохнули от изумления: перед ними стояла совсем молодая девушка!

— Мое имя — Рыжая Соня,— объявила она.— Я убила трех охранников, стороживших дверь снаружи. Будем надеяться, охрана дома не скоро заметит мое вторжение. Но все же не следует слишком уповать на то, что все аквилонцы — безмозглые болваны.— Она вздохнула: — Есть ли среди вас такая, которая любила бы барона Римальдо всем сердцем, всей душой и хотела бы остаться с ним навсегда?

Девушки боязливо переглядывались. Соня нетерпеливо хлопнула себя ладонью по бедру.

— Да или нет? Говорите прямо и не бойтесь! Вам нечего страшиться. У нас мало времени.

Одна из девушек, чернокожая рабыня с татуировкой на левой щеке — странно, но это ее вовсе не уродовало — осмелилась ответить от лица всех остальных:

— Нет, госпожа. Все мы ненавидим барона Римальдо. Он держит нас взаперти, а когда берет одну из нас развлекаться, то… Он жестокий, грязный человек, госпожа! — Она выразительно посмотрела в сторону плетки и наручней.

— Вот и хорошо,— оборвала ее Соня.— Итак, ни одна из вас не желает здесь оставаться. Меня это устраивает. Я выведу вас отсюда. Мы доберемся до леса в карете господина Римальдо. Затем обсудим наши дальнейшие действия. У меня имеются кое-какие соображения на этот счет… Но хватит болтовни. Уходим, и чем скорее — тем лучше.

Вместе с девушками Соня внесла в дом трупы убитых евнухов и выбралась из сада. Беглянкам удалось добраться до кареты незамеченными. Девушки набились туда так тесно, как только могли. Они сидели друг у друга на коленях, три устроились прямо на полу, а чернокожая рабыня села на козлы рядом с Соней. — Как тебя зовут? — спросила Соня, взяв в руки вожжи.

— Хайманот, госпожа,— тихо сказала девушка.

— Я не госпожа,— проворчала Соня.

Карета покатила к воротам поместья.

* * *

Возвращение в храм Гаривы оказалось тягостным. Рабыни барона Римальдо не смели плакать и жаловаться на трудности путешествия. Но когда пришлось бросить карету и идти пешком по горным тропам, многие от непривычки сбили себе ноги в кровь и плелись еле-еле. Соня безжалостно подгоняла их.

К концу второго дня мучительного путешествия к перевалу к Соне, возившейся у костра, тихо приблизилась Хайманот. Уроженка далекого Куша, чернокожая невольница больше остальных страдала от жестокого холода безжалостной Киммерии. Соня чуть подвинулась, давая ей место у огня.

— Госпожа,— заговорила Хайманот и тут же поправилась: — Соня… Путь слишком труден для нас. Мы долгое время жили взаперти, это правда. Такое житье — не сахар, и поверь мне: я знаю по крайней мере трех наложниц проклятого Римальдо, которые покончили с собой в этих золоченых клетках…. Одна из них была моей младшей сестрой! Да, мы безмерно страдали от неволи, от издевательств нашего господина, от его извращенных фантазий и злых капризов. Но ты… ты убиваешь нас, Соня. Мы не привыкли терпеть такие ужасные лишения.

— Я спросила вас с самого начала — не желает ли кто-нибудь остаться во власти барона,— напомнила Соня, пожалуй, чуть-чуть резковато,— Ни одна, помнится мне, не выразила горячего желания не покидать объятий Римальдо. Так что придется вам терпеть и холод, и лишения. Свобода того стоит, Хайманот, поверь мне.

— Куда ты ведешь нас? — спросила чернокожая рабыня.

— В храм. Там вы найдете и кров, и убежище, и пищу, и одежду. А многие из вас, возможно, захотят остаться там навсегда.

— Примут ли нас жрицы этого храма? — Хайманот покачала головой в явном сомнении.— Ах, Соня! Ведь жрецы любых богов с большим предубеждением относятся к бывшим наложницам, считая их запятнанными развратом… Да и к беглым рабам — тоже. Вряд ли храм захочет приютить нас. Я слышала уже о подобных вещах… И всегда такие истории заканчивались весьма плачевно для тех несчастных рабынь, которые пытались найти себе убежище у ног какого-нибудь бога или богини.

Соня слегка улыбнулась и обняла чернокожую девушку за плечи.

— Спроси лучше: захочет ли принять вас сама богиня!

Хайманот с недоумением посмотрела на свою собеседницу, и Соня пояснила:

— Там нет жрецов. Все служители богини Гаривы погибли… Их уничтожили разбойники. Вам предстоит похоронить мертвых и восстановить ритуалы поклонения Гариве. Это я и имела в виду, когда говорила, что многие из вас останутся в храме навсегда.

Хайманот, казалось, не верила собственным ушам.

— Так ты хочешь… Ты хочешь, чтобы мы… Обыкновенные рабыни, наложницы… Чтобы мы сделались жрицами? Но это же невозможно!

Соня пожала плечами.

— А почему, собственно говоря, невозможно? Вы не по своей воле жили той гнусной жизнью, от которой я вас избавила. Я не принадлежу к числу тех, кто поклоняется богиням этого храма, но мне кажется, что не следует оставлять это святилище оскверненным, лишенным служительниц. Пусть я не понимаю многого из того, что там происходило… но я уверена, жрицы Гаривы творили немало доброго.