Слепой часовщик. Как эволюция доказывает отсутствие замысла во Вселенной

Но довольно о современных животных. Джерисон попытался восстановить и EQ тех видов, которые уже вымерли и существуют только в ископаемом виде. Чтобы оценить объем их головного мозга, ему пришлось делать гипсовые слепки с внутренней поверхности черепной коробки. В таком деле не обойтись без многих догадок и допущений, но пределы погрешности не столь велики, чтобы начисто лишить смысла все предприятие. В конце концов, точность этой методики можно проверить на современных животных. Мы делаем вид, будто высушенный череп современного животного — это все, что у нас есть, оцениваем объем мозга при помощи гипсового слепка, а затем сравниваем эту свою оценку с настоящим мозгом и выясняем, насколько точной она была. Такие контрольные измерения, проведенные на современных черепах, вселяют уверенность в правильности того подхода к оценке размера давно погибших мозгов, который использует Джерисон. Первый сделанный им вывод был таким: головной мозг животных имеет тенденцию увеличиваться в размерах по сравнению с тем, каким он был миллионы лет назад. В любой отдельно взятый момент времени головной мозг у травоядных, как правило, был меньше, чем у охотившихся на них хищников. Однако у травоядных, живших позже, он был больше, чем у травоядных, живших раньше, а более поздние хищники тоже обладали мозгом большего размера по сравнению с более ранними хищниками. Скорее всего, мы видим в геологической летописи не что иное, как гонку вооружений (или, скорее, целый ряд многократно возобновлявшихся гонок) между хищниками и травоядными. Здесь аналогия с человеческими гонками вооружений представляется особенно удачной, ведь и травоядные, и хищники используют головной мозг в качестве бортового компьютера, а электроника — это, вероятно, именно то, что развивается в наших сегодняшних военных технологиях особенно стремительно.

Чем же заканчивается гонка вооружений? Иногда она может закончиться тем, что одна из сторон вымрет, и тогда другая сторона, вероятнее всего, прекратит прогрессировать в этом конкретном направлении, а то и “повернет вспять” по причинам экономического характера, к обсуждению которых мы сейчас перейдем. В других случаях экономическое давление может остановить гонку вооружений в некоей стабильной точке — стабильной даже несмотря на то, что одна из сторон в каком-то смысле навсегда останется победившей. Возьмем для примера скорость бега. У скорости, с которой гепарды или газели могли бы бегать, существует какой-то крайний предел — предел, устанавливаемый законами физики. Однако ни гепарды, ни газели этой границы не достигли. И те и другие остановились на более низких значениях скорости, после чего, как мне думается, увеличивать ее стало нерентабельно. Быстроходность — технология не из дешевых. Для нее требуются длинные кости конечностей, мощные мускулы, объемные легкие. Любые животные, которым действительно необходимо бегать быстро, могут обзавестись всем этим, но им придется за это заплатить. И цена будет тем выше, чем больше скорость. Измеряется она в том, что экономисты называют “ценой возможности”. Цена возможности чего-либо — это сумма всего, от чего вы должны отказаться ради того, чтобы приобрести это что-либо. Стоимость того, чтобы отправить ребенка в частную платную школу, — это все, что вы не сможете себе позволить в результате: новый автомобиль, который вы не купите, отпуск, в который вы не поедете (если же вы настолько богаты, что в состоянии позволить себе все эти вещи сразу, значит, для вас цена возможности устроить своего ребенка в частную школу крайне невелика). Для гепардов цена увеличения мускулов на лапах — это все то прочее, на что можно было бы употребить материалы и энергию, израсходованные на образование мышц. Например, произвести больше молока для котят.

Разумеется, тут и речи нет о том, что гепарды могут осознанно заниматься вычислением себестоимости! Все это автоматически осуществляет обычный естественный отбор. Те из конкурирующих между собой кошек, чьи лапы не столь мускулисты, будут, вероятно, менее быстроногими, но зато они сэкономят ресурсы, чтобы произвести дополнительное количество молока, и, таким образом, смогут выкормить еще одного детеныша. Больше всего детенышей вырастят те гепарды, гены которых обеспечат наилучший компромисс между скоростью бега, выработкой молока и прочими нуждами бюджета организма. И оптимальное соотношение между, скажем, производством молока и скоростью бега совсем не очевидно. Оно наверняка будет разным для разных видов и варьирующим в рамках одного вида. Одно несомненно: компромиссы такого рода неизбежны. Когда и гепарды, и газели достигнут той максимальной скорости бега, какую они могут себе “позволить” с учетом всей необходимой экономии, данная гонка вооружений завершится.