Слепой дракон (СИ)

— Потому что их миллионы таких красавчиков, во всех школах мира. И наплывы их идут именно что наплывами, волнами. Схлынет эта волна, нахлынет другая, и я не знаю, что принесет нам следующая волна интересов. Это непредсказуемо и всегда неожиданно, как стихия.

— Но… мистер Хиггс, это же… форменное безобразие, я вынуждена…

Хиггс, к вящему её изумлению, перебил:

— Я понимаю, что вы вынуждены, но может, не надо? В одной школе, к примеру, запретили красить волосы, и что же вы думаете, сделали школьницы в знак протеста?

— Что?

— Некоторые девушки оптимистично обрили головы налысо — вы представляете себе лысую девушку? — а вот пессимистки ответили радикально, покончили с собой, повыпрыгивали с мостов и верхних этажей. Вы же не хотите, чтобы Астрономическая башня переименовалась в Башню самоубийц?..

В Большом зале, наскоро обсушившись, посмотрели очередной отбор первоклашек и стали ждать традиционную речь директора, чтобы в пол-уха выслушать его и приняться наконец-то за ужин. Рон голодными глазами сверлил пустые золотые блюда и нетерпеливо постанывал:

— Ох, поскорее бы… я готов целого гиппогрифа съесть!

А дедок-директор тем временем неспешно пел про Турнир Трех Волшебников, про участников соревнований и про какого-то беспристрастного судью, который будет тех участников отбирать для тура. Сообщил о гостях, которые приедут в октябре. А также сообщил о возрастном ограничении, оказывается только те, кому исполнилось семнадцать лет, могут принять участие в турнире. Боже, какой протест тут поднялся! Особенно сильно возмутились близнецы Уизли, взбешенно поорав и отведя душу, они склонили головы друг к другу и начали яростно шептаться, строя планы против этого ограничения. Гарри послушал-послушал, да и прыснул, не удержавшись:

— Фредыджорджы, вы уверены, что справитесь с драконами?

— С какими драконами? — опупели близнецы.

— Ну, с такими… — Гарри помахал руками перед собой. — Огнедышащими, большими и злыми.

И тут же понял, бесполезно отговаривать, два брата-акробата только ещё пуще раззадорились, начали громко вспоминать, какими приемами пользуется их брат-драконолог против огромных огнедышащих тварей.

Директор замолчал было, о чем-то задумался, вспомнил и начал:

— Расскажу-ка я вам анекдот, который я слышал этим летом. Заходят как-то в бар тролль, ведьма и лепрекон…

МакГонагалл поспешно прервала его:

— Директор, вы не о том вспомнили! Позвольте, я продолжу?

— Э-э-э… пожалуй, в другой раз… — Дамблдор почесал кустистую бровь и, устроившись в кресле поудобней, сладко задремал. МакГонагалл откашлялась и обратилась к залу:

— Дорогие ученики, позвольте представить вам нового преподавателя Защиты от Темных Искусств — профессор Грюм.

С дальнего конца стола с кряхтением поднялся со своего стула кряжистый мужик с растрепанной копной русых волос. Его гротескное лицо пересекала черная лента, но не повязка, закрывающая глаз, как это обычно бывает у пиратов, а держатель для искусственного глаза, ярко-синего и беспрестанно вращающегося во все стороны. Второй, правый глаз приветливо сощурился, а рот искривился в натужной улыбке, похоже он не любил или не умел улыбаться… Подняв руку, он нехотя махнул широкой ладонью, затянутую в кожаную митенку.

Рон обреченно застонал и, воздев глаза к потолку, жалобно запричитал:

— Ой, мама Мерлина! Ещё один ненормальный!..

— В чем дело? — спросила Гермиона.

— Он чокнутый, самый настоящий. Мало нам Люпина, Локонса и Квиррелла. Теперь нас будет учить шизофреник.

— А ты откуда знаешь? — удивилась та же Гермиона.

— Папа рассказывал. Грюм бывший мракоборец, уволился из мракоборческого центра сто лет назад, вернее его уволили за чрезмерную жестокость к подчиненным, ну и диагноз поставили до кучи, чтоб не дергался.

— Не похож он на древнего старика, — возразил Гарри, внимательно оглядев предмет обсуждения. — Ему едва ли лет сорок-пятьдесят, это, скорей, последствия его опасной профессии, чем старости…

— И что? Ты это к чему, Гарри? — не понял Рон.

— А к тому, чтобы ты с уважением относился к его шрамам и боевому опыту. И забудь слово «шизофреник», я не допущу, чтобы ты оскорблял старого воина.

Замолчав, Гарри снова посмотрел на стол преподавателей, и сердце его сладко екнуло, когда он бросил взгляд на Северуса Снейпа. Тот сидел на своем обычном месте, наглухо задрапированный в свои черные одежды и погруженный во мрачную меланхолию. Что, впрочем, тоже было его обычным состоянием.

Тут наконец-то подали ужин, Гермиона с интересом оглядела еду, появившуюся из ниоткуда, и спросила:

— Всё забываю спросить, а кто это всё готовит?

— Эльфы-домовики! — ответили хором близнецы.

— Кто? — переспросила Гермиона.

— Гремлины, — перевел Гарри. — Один такой к нам заходил, так мой дядя его как гремлина описал.

— А-а-а… — и Гермиона, успокоившись, принялась за трапезу.

Поев, все начали подниматься из-за столов, чтобы наконец-то отправиться в постели. Завтра начнется новый день нового учебного года.