Слепой дракон (СИ)

Гарри подумал и решил воздержаться, у него их слишком много — кот, сова, конь, дракон… а последнему профессор вряд ли обрадуется. Хотя… может, всё-таки попробовать дозваться до Мерлина? И Гарри, закрыв глаза, сосредоточился на белом совине с потрясающими разноцветными глазами, правый — солнечно-желтый, а левый синий-синий, как летнее небо над Монтаной. Бежевый клювик и пушистые перышки вокруг него, в которые он так смешно буркает, совсем как дядя Вернон в свои моржовые усы. Гарри улыбнулся и мысленно позвал пернатого друга:

— Мерлин… Мерлин, ты меня слышишь? Лети ко мне, Мерлин, лети ко мне…

Молодой совин мирно дремал в совятне, тесно прижавшись к подружке, пышнотелой и огромной неясыти. Голос Гарри ворвался в его сон, и Мерлин, открыв глаза, проснулся. Недоуменно осмотрелся, пытаясь сообразить — где это его Гарри зовет. Слетев с насеста на окно, он снова прислушался. Голос друга, однако, раздавался не в пространстве, а в голове. Поняв, что это ментальный зов, Мерлин расправил лицевые перья-эхолокаторы и сосредоточился на чувствах. Зов донесся снова, и на сей раз Мерлин проследил магическое поле, настроился на нужную волну и наконец-то определил — зов доносится с четвертого этажа фронтального здания. Расправил широкие крылья и, слетев с карниза, устремился к источнику сигнала.

Гарри радостно засмеялся и едва успел поднять-подставить руку влетевшему в окно Мерлину. К Драко прилетел его филин, к Гермионе притрусил Живоглот, а к Лаванде Браун — Ребекка. К ошарашенному Невиллу, натужно квакая, припрыгал Тревор, покрытый пылью и удивлением… В Рона врезался пернатый верещащий снаряд — Сыч. Потом раздался шорох и в класс ввалился двухметровый темно-серый варан, в ошейнике и обрывком цепи в пасти. Все замерли, в полнейшем шоке взирая на экзотического питомца и подспудно гадая — «чей?». Индонстанский дракон злобно оглядел застывших ребят, выплюнул цепь и прошлепал к Блейзу Забини, очень смущенному Блейзу Забини, который до последнего скрывал своего зверя в подземельях Слизерина и которого позвал просто ради проверки и, ой мама, допроверялся — прибежал Ясон, как миленький прибежал… А в двери и окна влетали-вбегали всё новые и новые питомцы пятикурсников, совы, кошки, жабы. Необычный и редкий дар Повелителя зверей оказался у всех, ну, по крайней мере, у тех, кто держал животное.

====== Тридцать восьмая глава. Инспектор Амбридж ======

В классе, казалось, яблоко некуда было уронить, всё свободное пространство заполонила пушисто-пернатая мелочь, хлопали крылья, орали кошки, скрипели жабы… Амбридж стояла как скала посреди мехового и пухового тайфуна и тихо-тихо посмеивалась, отмахиваясь от пролетающего случайного перышка.

— Отлично! Всем по пять баллов за призыв животного.

А учитывая, что в классе было сорок учеников… помножьте пять на сорок. Сосчитали? Так что двести общих баллов на всех были очень приятным бонусом. Ну, минус два-три, не у всех зверушки были.

Невилл некоторое время ходил как оглушенный, и его можно было понять, впервые в жизни вечно убегающий Тревор прискакал к нему САМ.

На уроке четвёртого курса тоже был всеобщий призыв зверей, и почему-то никого не удивило то, что к Полумне Лавгуд на её зов в окно влетел молодой фестрал, которого удивленная девочка встретила восклицанием:

— Ой, Сервантес, какой ты стал большой!

И разумеется, тема Повелителей зверей долго ещё не стихала, долго потом по школьным коридорам носились совы и кошки, которых то и дело звали владельцы с разных концов замка. И встречные-поперечные лишь молча прижимались к стенам, пропуская спешащих куда-то аллигатора и нунду. Кастрированная и оттого обезвреженная нунда принадлежала третьекурснику с Когтеврана, его имя не скажу, так как не уверена, что нунду разрешено держать в домашних условиях, а мелкий аризонский аллигатор был питомцем Мартина Лири. Вообще-то он звал Ганимеда, но в ажиотаже от урока забыл, что черепахи ползают медленно и едва ли способны вылезти из аквариума… Зато аллигаторша по имени Аризона смогла, ну вот она и пришла на помощь — вылезла из аквариума, прихватила Ганимеда и принесла хозяину в пасти. Баллы сыпались как горох, урок за уроком, трещали по швам часы факультетов, переполненные рубинами, сапфирами, изумрудами и желтыми алмазами. Младшие курсы, от первого до третьего, ходили хвостиками за профессором Амбридж, постоянной шумной стайкой окружая её полную приземистую фигуру.